Дар

Поздним вечером мы стояли, облокотившись о стойку бара Золтана, и я докладывал свеженькие новости об очередном пожертвовании в десять тысяч. Для меня это был в первую очередь тест, как посторонние – а мои приятели вообще стояли далеко в стороне от всего на свете – отреагируют, не придет ли им что-нибудь в голову, и не будет ли это, возможно, то же, что и мне сразу бросилось в глаза, но чем-то меня смущало.

– Должно быть, благодетельница испытывает большое доверие к «Новому времени», если не боится, что они просто прикарманят себе ее деньги, – сказал Йози, безработный кондитер.

– Благодетельница? Почему ты думаешь, что это женщина? – спросил Франтишек, бронзовщик.

– Это мне подсказывает инстинкт. Женщины просто более социальны. Нет, я не так выразился, – женщины социальны и тогда, когда они ничего с этого не имеют, – ответил Йози.

– Лучший пример – женщина, которая вышла замуж за тебя, Йози, – посчитал Хорст, держатель тотализатора.

– Пошел ты лесом, – огрызнулся Йози.

– Я рад, что это оказался не какой-нибудь урод из концерна PLUS, – сказал Франтишек.

– Я думаю, это старый миллионер, который раньше читал «День за днем», а когда там начался скандал, ему этого хватило по горло. А теперь он случайно наткнулся в «Новом времени» на историю Гери про беженцев, и тут он сжалился и еще раз отвалил большой кусок. Вот как было дело. Я так думаю, – высказался Арик, преподаватель из профтехучилища.

– Говорю вам, его не волнуют отдельные судьбы. У него куча черных денег, он хочет от них избавиться и делает это очень элегантно, так что и бедным кое-что перепадает.

Это был посыл от Хорста.

– Как бы то ни было, поздравляю, Гери! Очерк тебе и в самом деле удался. Все об этом говорят, а теперь еще и пожертвование поступило. Твой мальчик может гордиться тобой. Да смотри, как бы тебе еще не стать знаменитостью на старости лет, – сказал Арик.

– А что нам скажет на сей счет великий князь молчания Золтан? – спросил Йози.

– Я предлагаю всем выпить за Гери за счет заведения. За Гери и инвестора, – ответил хозяин.

Предложение было принято без единого возражения.

* * *

На сей раз я вернулся довольно быстро и дома долго валялся в постели без сна. В пространстве помехой для сна носилась одна мысль, от которой я хотел избавиться во что бы то ни стало, но никак не мог отделаться. И хотя ее, к счастью, больше никто не мог заметить, кроме меня, да и сам я, вероятно, только навоображал себе все это, но чувствовал до последнего мизинчика на левой ноге, что загадочная серия пожертвований, как ни фантастически это звучит, каким-то боком имеет отношение ко мне – не к «Дню за днем», не к «Новому времени», а ко мне лично. Потому что если все шесть пожертвований и имеют между собой что-то общее, так лишь то, что материалы вложенных газетных вырезок написаны мной – либо я сам их сочинил, либо как минимум отвечал за них при публикации. Или я ошибаюсь? Первое пожертвование пришло после короткого материала о ночлежке для бездомных, написанного мной. Во втором конверте была заметка о детском садике, и ее тоже сочинил я сам. Третьи десять тысяч евро были предназначены для пенсионерки, у которой украли кошелек; правда, текст мне передала София Рамбушек, но и он вышел в «Пестрых сообщениях дня», которые вел я. То же самое было и с попавшим в бедственное положение социально-консультационным центром. Ладно, согласен, ту овеянную скандалом историю про крестьянскую семью, пострадавшую от грозы, выудил из информационного потока сам Кунц, а может, даже написал сам, но ведь и она оказалась в моей рубрике «Пестрые сообщения дня». Благодетель мог принять за данность то, что все заметки, на которые опирались его пожертвования, были отобраны и написаны мной. Достаточно было лишь один раз навести справки, кто в «Дне за днем» отвечает за короткие заметки, и ему наверняка назвали мою фамилию.

Хорошо, все это могло быть и обыкновенной случайностью. Но шестое пожертвование – от него мне становилось прямо-таки не по себе: почему выбрали именно случай с беженцами в скромной леволиберальной городской газете? Кто (кроме меня) столь радикально менял приверженность, перебегая из «Дня за днем» в «Новое время», в то время как во всех крупных газетах страны ежедневно публикуются на самых видных местах дюжины социальных репортажей и несметное количество коротких заметок практически по всем аспектам нуждаемости? Почему даритель пожелал взять под свое крыло именно маленького чеченского мальчишку? Ведь не потому же, что именно я был тем, кто написал статью и подписал ее своей фамилией?