Дар

Другие в такой ситуации, наверное, с головой погружаются в работу, но я и тут не мог служить образцом – не только потому, что в принципе преклоняюсь перед ней только в случае крайней необходимости. Точно так же было и добрых тридцать лет тому назад во время причастия, которое я не мог принять из-за необходимости опускаться на колени. К тому же мы только накануне сдали наш последний репортаж на разворот о недавно созданном попечительском центре для слепых и слабовидящих детей, и этот репортаж должен был появиться завтра. Не мог же я непрерывно столько работать.

Кстати: Ангелина из «Нового времени» старательно заботилась о том, чтобы я был постоянно занят, каждые пару часов пересылая мне в почту новую порцию имейлов. Поскольку я уже давно туда не заглядывал, теперь я наскоро просмотрел их, не собираясь ни во что вникать и пускаться в обстоятельные ответы. Любопытно, что я наткнулся при этом на сравнительно недавнее сообщение того таинственного знакомого моей матери, которое поначалу показалось мне вырванным из контекста. Сообщение гласило:

«Дорогой господин Плассек, да нет же, само по себе подозрение хотя и делает мне честь, однако я вынужден вас разочаровать, ибо таких больших сбережений я, к сожалению, не скопил. Я всего лишь вышедший на пенсию учитель, который преподавал немецкий язык в частной школе в Квебеке. Да, в 1975 году я немного поспешно, а точнее, очертя голову перебрался в Канаду – это было решение, в которое ваша бесценная матушка внесла не самую малую долю. Она бы никогда не оставила свою семью, и я ценю в ней в том числе и это. Итак, теперь я живу на удалении в 6200 километров и все еще ежедневно читаю новости из дома, что сделал для нас возможным Интернет. Меня переполняет радость, что ваша матушка сохранила меня, по крайней мере, в приятных воспоминаниях. Что же касается вас: пожалуйста, продолжайте писать и помогайте немощным и бедным. Выполняйте вашу миссию как посланник любви к ближнему! Я завидую, что вам дан этот чудесный дар. Ваш преданный читатель из Квебека».

Не говоря уже о том, что мне был вообще чужд пасторальный стиль письма этого человека и что я совсем не собирался расписывать себе, насколько близко он когда-то стоял к моей маме – а то и лежал, – итак, уже не говоря обо всем этом, я спросил себя, на что же он мне, собственно, отвечает этим имейлом. Прокрутив его имейл ниже, я действительно обнаружил текст, отправленный ему три дня назад, который я – видимо, в помрачении ума – написал, не приходя в сознание. Он гласил:

«Многоуважаемый преданный читатель, я передал моей маме цифры 1, 9, 7, 4. И она тотчас вспомнила о вас. Она сказала, что это хорошие воспоминания. Она надеется, что у вас все хорошо. Она также хотела бы знать: не вы ли тот крупный анонимный благодетель?! Поскольку, по ее словам, от вас можно такого ожидать. Она это допускает. Я тоже. Вы ли это? Сердечный привет, Герольд Плассек».

– Мануэль? – негодующе воскликнул я, с трудом дозвонившись до него в перерыве между уроками. – Мануэль, не хочешь ли ты передо мной кое в чем повиниться?

– А в чем это я должен перед тобой повиниться?

– На этот вопрос ты можешь ответить и сам. Ну, сознавайся.

– Мне не в чем сознаваться, – сказал он, подумав.

– Ты был в моей почте?

– Вполне возможно. Кто-то ведь должен читать твою почту, раз ты не делаешь это.

– Ты писал имейл от моего имени?

Тут возникла пауза, в которой до меня доносились лишь тихие шорохи. Должно быть, так работали угрызения совести.

– Ах вон что ты имеешь в виду, – сказал он виновато.

– Ты с ума сошел? Что это тебе взбрело в голову?

Я сам не ожидал, что могу впасть в такую ярость. Видимо, это было связано с отцовской ролью, в которую я только что втянулся.

– Извини, я хотел тебе сказать, но не успел.

– Еще и маму мою впутал в историю.

– Ну, это неважно. Человек все равно живет в Канаде, и спонсор не он.

– Как это неважно! И, опять же, откуда тебе знать?

– Оттуда, что я умею читать, – ответил он.

Тут он явно перешел в нападение. Но я и не думал идти на уступки.

– Мануэль, я не хочу, чтобы ты читал мою почту, не спросив у меня. Ты понял?

– Как не понять, если ты так орешь.

– И никогда не пиши имейлы от моего имени. Понятно? – наседал я.

– Да, но…

– Что но?

– Я был вынужден.

– Почему?

– Потому что… потому что мне надо было наконец узнать. Это всем надо – Махи, Паулю, всему моему классу, всем учителям и вообще всем нормальным людям. Всем, кроме тебя.

– Что знать?

– Ну а что же еще? – вернул он вопрос мне.

– Понятия не имею.

– КТО ЭТО!

– Не кричи так, я не глухой, – ответил я.

Скромные аплодисменты моей интуиции

Не прошло и трех минут, как я уже раскаивался в нашей перепалке и решил думать о чем-нибудь приятном – о Ребекке, о чем же еще, не такой уж большой у меня выбор. Мой читательский час за компьютером я хотел завершить чтением ее письма. Но наткнулся на еще одно неоткрытое сообщение, адресованное напрямую мне, минуя Ангелину и редакционную почту. Текст был такой: