Дар (часть 3) (СИ)

- Ну что ж. Разминка в самый раз для нас. Капитан. Вы требовали задание и маршрут – они у вас есть. Мы займемся рассредоточением легионеров. С вашего позволения.

Женщина хотела что-то сказать, но, увидев на лице вожака улыбку, приподняла подбородок, словно королева. Хотя, легион расценивал этот жест иначе.

- Разрешаю.

Ее улыбка лишь тронула уголки губ, но основная ее часть плескалась в глазах, очень светлых, практически желтых. Оба командира наконец-то почувствовали, что поняли друг друга. Конечно, до настоящей слаженности работы пройдут еще месяцы и годы, но первый, самый важный, шаг был сделан.

На выходе из стратегиума Сигурд последний раз пересекся взглядом со старшим Рунным Жрецом. Тот, развернувшись, пошел вслед за капитаном, направляющейся на мостик.

Обернувшись к Хендвалю, вожак наткнулся на точно такой же, как собственный, удивленный взгляд.

- Даже не спрашивайте. Я не знаю, что он тут делает.

Антей тоже пожал плечами. Он вообще ничего не знал об этом Жреце.

- Ладно. Этим мы займемся потом. Сначала разберемся с заданием примарха.

========== Глава 24 - Когда бессильны тени ==========

Это был худший день в ее жизни.

Нет, конечно, с ней и раньше случались неприятности, начавшиеся с самого первого дня ее жизни, и за двадцать пять стандартных лет их произошло бесчисленное множество.

Началось все с того, что ее матери сказали, что она родилась мертвой, и ее мать это вполне устроило.

Хрупкое тельце новорожденного человеческого существа плавало в емкости с окрашенной кровью околоплодной жидкостью. Его с бесстрастным видом рассматривали медицинские сервиторы. Потом, один из них, получив команду, выловил младенца, чтобы поместить его в другую емкость, где находились твердые биологические отходы, подлежащие переработке. Такая сортировка была нужна, чтобы не повредить хрупкие фильтры в системе утилизации жидких отходов. Хотя, в конечном итоге, в дело шло всё. Этот мир едва мог прокормить живущих в нем людей, что уж говорить о полумеханических слугах.

Маленькое тельце, вынутое из жидкости, еще хранившей тепло тела ее матери, судорожно дернулось от окружающего холода. Повинуясь заложенной программе, полуробот-получеловек, все же поместил человеческого детеныша в специальный бокс.

Ее не коснулся ни один человек. Автоматический роддом в нищем районе ее мира обслуживался всего одним человеком – он чинил вышедших из строя сервиторов, и медиком его можно было назвать лишь с очень большим натягом.

Некому было заставить ее сделать первый вздох. Слабые мышцы сокращались хаотично. Инстинкты тела, формировавшиеся миллионами лет эволюции, были вынуждены справляться сами. Легкие, наконец, смогли раскрыться в самом первом вздохе. Она уже открыла крошечный ротик на сморщенной розовой рожице, но первый крик пропал зря. Ее мать, избавившись от тяготившей ее ноши, уже покинула здание, не озаботившись судьбой своего потомства. В этом мире так было принято.

На контейнер легла крышка, запечатывая новорожденного в боксе, куда от воздушной установки нагнеталась дыхательная смесь.

В конце двенадцатичасовой смены сервиторы-акушеры погрузили в прибывший транспорт четыре контейнера с новорожденными. Через прозрачные стенки боксов можно было видеть, как в них шевелятся крошечные тела.

Рядом с ними занял свое место еще один контейнер. С непрозрачными черными стенками, опечатанный и с желтой маркировкой биологических отходов. Он был гораздо больше каждой из капсул, в которых теплилась жизнь.

Грузовичок, тоже автоматический, покатился по улицам города, вздымая едкую коричневатую пыль, которой и без того хватало в воздухе, чтобы затмить свет местной звезды. Постоянные душные сумерки нависали над забытой даже бюрократами нищей планетой.

Через четыре часа после рождения ее ждало еще одно испытание.

Транспорт, прибыв в пункт своего назначения, автоматически разгрузился в местном центре распределения.

Когда-то это место, находящееся в здании космопорта, распределяло прибывавших на планету людей на места их работы. Теперь оно выполняло другую функцию. Теперь здесь сортировали новорожденных, чтобы решить, что с ними делать дальше.

Четыре бокса с человеческими личинками заняли свое место на ленте эскалатора, медленно ползущего через скудно освещенное помещение. Пятый контейнер был подсоединен к системе очистки и его содержимое, наконец, поступило на переработку.

Здесь были люди. Две долговязые фигуры, изможденные длительными сменами и отсутствием нормального отдыха. Белые пластиковые халаты были покрыты подсохшими ошметками биологического материала, как и длинные, до плеч, перчатки. Они, казалось, не обращали внимания ни на шум работающих механизмов, ни на крики детей, ни на омерзительную вонь.

С эмоциональностью сервиторов они вытаскивали каждого ребенка из контейнеров, с которых до этого механические лапы автоматов срывали крышки, выпуская наружу беспомощные вопли.