Дар Демона

— Здесь все просто, — лицо Мэля в момент потеряло серьезное выражение, во взгляде появился азартный блеск. — Несколько часов назад я получил сообщение, что рыцари Гиты передвинули свои лагеря: один под самый Кирет-град, а второй — в предместья Радоги. Как раз то, чего мы ждали!

— М-да? — переспросил маг, пытаясь припомнить, что связывало эти два города и Тонгила-прежнего. Воспоминание о посольстве из Кирет-града было достаточно свежим, но вот Радога? И при чем здесь передвижение рыцарей Гиты?

— Чтобы начать в Радоге мятеж, достаточно одного твоего слова, — с готовностью пояснил полуэльф. — Изначально он планировался на канун Сехетта, осеннего равноденствия, но большинство наемников, местной стражи и армии, а также треть Магистрата уже наши. За сутки все закончится, а если во время беспорядков в первую очередь пострадают храмы Гиты и ее гвардия, мы ведь не расстроимся?

— А потом?

— А потом Радога тихо и незаметно перейдет под протекторат наместника Тонгила.

Арон кивнул: высказанная Мэа-таэлем идея звучала разумно. А все яснее проявляющийся конфликт со служителями Гиты подсказывал: детство у него с Тонгилом-прежним действительно было одно на двоих, и Темный, как и он сам, не забыл и не простил гибель отца.

— Как твое состояние? — полукровка неопределенно пошевелил в воздухе ладонью, — все еще тянет убивать?

Северянин моргнул: за всем случившимся он почти забыл о причине, погнавшей его в лес.

— Вроде нет, — проговорил медленно, прислушиваясь к себе. Жажда, схлынувшая вчера, возвращаться не торопилась. Если ее не пробудило присутствие двух Светлых, возможно, она действительно больше не придет.

— Подождем до полудня, — предложил полукровка, — все же дед говорил про более долгий срок. Вдруг жажда появляется волнами… А сейчас бы неплохо позавтракать.

Они ели, переговариваясь, неподалеку в довольно неудобных позах лежали будущие пленники. Яд, по словам Мэля, должен был действовать еще долго. Арон жевал медленно, наслаждаясь вкусом: еда, вчера опилками крошившаяся на зубах, сегодня казалась вполне съедобной. Мэль, промолчавший целую минуту, вновь заговорил, и беседа как-то незаметно перешла на события, случившиеся в том прошлом, которое Арон при всем желании не мог вспомнить. Оставалось только слушать, запоминать… и задаваться порой вопросом, насколько Тонгил, которого описывал полукровка, на самом деле походил на страшного Темного мага, которого боялись по всей стране.

— …а потом? — спросил северянин, улыбаясь.

— А потом, — отозвался Мэль. — Потом ты столкнул с себя десятипудовую, не меньше, каменную балку, встал на ноги, отряхнулся, оглядел руины, оставшиеся от городской стены, и сказал: «Что ж, даже самый великий ум нашей эпохи может ошибиться!»

Рассмеялись они одновременно.

— Ум не только самый великий, — повторил Арон. — Но и самый скромный.

— Всегда был, всегда будешь, — согласился полуэльф. — Да уж, Арон, твоего самомнения хватит на дюжину магов рангом поменьше…

Мэа-таэль неожиданно замолчал, поднялся на ноги и подошел к девушке, разглядывая ее неподвижное тело:

— Птичка-ка то наша, оказывается, непроста!

— Очнулась? — уточнил Арон.

— Частично, — отозвался полуэльф. — При том, что прошел всего час, а я не пожалел на нее восьмикратную дозу. Красавица должна была спать еще сутки. Кто-то позаботился приучить ее к нашему яду. Как интересно.

— С чего ты взял, что она очнулась? — поинтересовался Арон с отстраненным любопытством. — Девчонка полностью неподвижна.

— У эльфов от ахарры первым всегда пробуждается сознание, тело еще спит и должно проспать долго. Поверь на слово: если говорю, что она осознает происходящее, значит, так и есть. Если хочешь знать, это шаманское чутье, наследство деда.

— Что теперь? Используешь ахарру во второй раз? — Арон тоже приблизился к Светлой.

— Без толку, — с сожалением отозвался Мэль. — Ближайшие две недели ее кровь будет способна побороть яд почти моментально. Вечно с этими остроухими одни проблемы!

Последняя фраза вызвала у Арона приступ искреннего веселья:

— Ты, конечно, к остроухим отношения не имеешь!

— Ну отчего же, — не согласился его друг. — От меня тоже немало проблем.

— Если следовать твоей логике, то вполовину меньше, чем от чистокровного, — уточнил Арон, продолжая посмеиваться.

Все, что произошло потом, произошло одновременно. Крик Мэля «она очнулась, используй Тени!», безумные от страха и ярости глаза девушки, и волна направленной на Арона чистой энергии. И, как уже случилось однажды с Тималем, инстинкт мага в Ароне взял верх. И только когда две волны силы встретились, и принадлежащая Тонгилу уже почти поглотила созданную Ринной, он с запозданием осознал, чем же эта волна была: наполовину сформированным вызовом Врат.

Подмастерье, не уверенная, что сумеет без поддержки наставника создать обратные Врата, принесла в своем эррэ их готовую формулу. И теперь, когда их магии смешались, Врата проявились, впитывая в себя всю окружающую энергию, выпивая ее и из Тонгила, и из девчонки, и из ее еще спящего брата.