Дар Демона

Лошади у рыцарей оказались удивительно выносливыми, но вместе с тем апатичными, с пустыми, какими-то стеклянными глазами. Ночная стоянка обычно длилась не больше четырех-пяти часов, однако воинам этого, казалось, хватало. Ели они в основном на ходу, высушенные полоски мяса, сухари и сыр, все с наложенным заклятием от порчи. От заклятия вкус еды портился, но никто не жаловался, и Альмар тоже молчал.

Между собой рыцари говорили мало и только по делу, без намека на дружеское расположение, без шуток и насмешливых подколок, к которым Альмар привык, общаясь с воинами отца.

Каждый день мальчик думал об обещании Курумо помочь ему бежать, и надежда боролась с недоверием. С одной стороны, как бы мог Курумо пешком успевать за конными? Вообще, зачем? Альмар ему никто, по сути — обуза. С другой — он же обещал, а за недолгое время, проведенное вместе, мальчик понял, что светловолосый подросток не привык бросать слова на ветер. Знал бы, что не сможет помочь, так бы и сказал: рассчитывай, мол, только на самого себя и извини, если что.

Болота попадались все реже, все выше и крупнее становились деревья, и с каждым днем росли нетерпение и страх Альмара. Попасть вместе с рыцарями в Радогу — именно туда они направлялись — он абсолютно не желал. Если они сообщат о нем отцу, тот, скорее всего, действительно заплатит, а потом заберет сына и по-тихому, не привлекая лишнего внимания, закончит то, что начал в храме Солнечного. Нет, нет и нет! Альмар категорически не хотел такого завершения своей жизни. Лучше он станет Темным магом. Не все они изверги, даже среди Темных есть достойные люди. Наверное. А если нет, то он будет первым. Именно так. Но не погибнет, словно единственный паршивый щенок из ценного выводка.

Болота закончились.

Альмар осознал это, когда за полдня пути им не попалось ни одного заболоченного участка, и спросил у воина, с которым ехал в этот день.

— Сам видишь, что кончились, — буркнул тот недовольно, вырванный вопросом из размышлений. Альмар опустил голову, пряча глаза. Никто на него не смотрел, но все равно казалось, что он может как-то выдать свои мысли. Если Курумо все же придет за ним, то уже скоро, быть может, даже сегодня. Или завтра. Самое позднее, завтра. Мальчик очень надеялся на это — больше надеяться было не на кого и не на что. Не на свой же куцый Дар, которым он даже не мог управлять.

Его стерегли. Как пленника, ценную добычу. Хорошо хоть, не связывали. Впрочем, он старался ничем не вызывать подозрений. Послушный испуганный домашний мальчик, по воле злой судьбы закинутый далеко от дома. Не так уж это отличалось от истины. Признаваться самому себе в этом было стыдно и неприятно, но отец всегда говорил, что от правды нельзя прятаться, какой бы горькой та не было. Отец… Нет, не думать. Лучше вспомнить маму. Уж она бы никогда не отказалась от своего первенца, какой бы Дар у него не проявился. Она бы обязательно помогла ему, даже вопреки воле отца. И братья… Они ведь хорошо ладили, совсем редко ссорились и почти никогда не дрались…

Альмар крепко зажмурился, понимая, что еще немного, и начнет хлюпать носом, и усилием воли заставил себя думать о другом. Да хоть вспомнить язык Народа Песка, например, как глаголы меняются в настоящем реальном, настоящем возможном и настоящем будущем…

Медленно-медленно наступил вечер.

Глава 7.

— Уверен, что оборотень? — прозвучал рядом голос тара Дьерга.

Альмар поднял голову, вырванный из воспоминаний. Напротив командира отряда стоял Скальник, мрачный темноволосый воин. Единственный среди всех рыцарей Гиты, он отзывался не на человеческое имя, а на прозвище.

— Это не мог быть волк? — тар Дьерг хмурился.

— От волка амулет не леденеет, — отрывисто отвечал Скальник.

В разговор вмешался Бирий:

— Когда тварь приблизилась к стоянке, Турм в нее выстрелил и промазал, — голос черноволосого человека наполнился фальшивым сочувствием. Турм, стоящий неподалеку, бросил на Бирия кислый взгляд, но спорить не стал.

— Простыми стрелами оборотня не взять, — тар Дьерг оставил Скальника в покое и повернулся к Турму.

— Она была не простая, — возразил тот. — У шамана брал.

— Ха, — торжествующе сказал Трош, искавший во время разговора в дальних кустах. — Вот твоя стрела, наполовину в крови и без наконечника.

— Значит, остался в ране! — воодушевился Турм.

— Живым возьмем, — рассудил тар Дьерг. — За живого награда выше, чем за шкуру. Трош, Аккит, останетесь сторожить мальчишку.

Альмару хотелось спросить, как они собрались искать оборотня, пусть раненого, в лесу, да еще ночью. Им жить надоело? Но промолчал. В конце концов, не его дело, сколько рыцарей Гиты вернется из похода за серой шкурой.

— Крови изрядно натекло, — прозвучал в отдалении довольный голос стрелявшего.

Никто из рыцарей не взял с собой факел — Альмар уже знал, что амулеты, выдававшие присутствие оборотней, позволяли также видеть в темноте и усиливали выносливость.