Дар или проклятие

– Это может быть просто совпадение.

– Может быть, – с сомнением произнесла мама.

– А ты в таком случае почему ничего не почувствовала?

– Она мне не родная по крови.

– Мама! – уставилась на нее Наташа. – Ну это уже полная ерунда! А как же бабушка Марфа?

Прапрабабушка Марфа, только-только выйдя замуж, ждала молодого мужа с фронта. С русско-японской войны. Скучала, грустила, иногда даже плакала, но при этом любила устраивать скромные домашние вечера с пением романсов, ездила в театр, гуляла, радовалась мужниным письмам. А однажды утром встала совсем другой: больной, замученной жизнью мгновенно постаревшей женщиной. Его больше нет, равнодушно объяснила она домашним. Никакие уговоры, никакое взывание к здравому смыслу не помогали, и когда через некоторое время пришло официальное извещение о смерти мужа, оно не произвело на Марфу никакого впечатления. Она и так все знала.

Да и сама Наташа почувствовала

, что Сереже угрожает опасность, а уж он никак не мог быть ей родным по крови.

– Это нельзя сравнивать. Там совсем другое. Он был ее мужем, она носила его ребенка. Ладно, пойдем пить чай. А потом я тебе подарки показывать буду. И про Зинаиду мы еще не все тебе сказали.

– Хорошо отдохнули? – наконец-то догадалась спросить Наташа.

– О-ой! Сказка. Тепло, солнце. А куда прилетели? В сплошной мрак. И за что нас господь таким климатом наказал?

– Конфеты итальянские. – Папа показал усевшейся за стол дочери на красивую коробку. – Тебе покрепче?

Наташа кивнула, глядя, как он наливает ей чай, и взяла конфету.

– Вкусно. Но наши не хуже. Даже лучше.

– У нас все лучше, – подтвердил отец, – кроме погоды.

– Вы тут как? – Мама тоже налила себе чаю и взяла конфету.

Говорить о Викторе не хотелось, Наташа слегка махнула рукой – ничего интересного.

– Пап, ты сам Зинаиду хорошо знал?

– Совсем не знал. Она твоему деду приходилась двоюродной сестрой. Моложе его была лет на пятнадцать. В детстве они в Стасове жили, в одном доме, и дедушкина семья, и Зинаидина. Дом на две части был поделен. Потом дедушка уехал в Москву, окончил институт да так в столице и остался. Зинаида тоже здесь училась, в медицинском. Мама, бабушка твоя, рассказывала, что она тогда часто к нам заходила. Правда, я тогда маленьким был, но Зинаиду помню. Красивая была очень. Как принцесса. Почти как наша мама. И как ты, – спохватился он.

– Дальше рассказывай, – улыбнулась Наташа.

– После института Зина вернулась в Стасово, врачом в больнице работала. Замуж вышла за начальника железнодорожной станции. Они к нам иногда приезжали. Редко, всего несколько раз. Муж у нее рано умер, сыну лет десять тогда было. И умер как-то неожиданно, ничем вроде и не болел. Так что сына она практически одна растила. Когда дедушка умер, мы телеграмму Зине послали, но она не приехала, не то болела, не то еще почему-то. А потом у нее сын погиб. Ну а остальное ты знаешь, когда мы попытались ее навестить, она нас практически выгнала.

– Мы к ней приехали почти сразу после гибели сына, – объяснила мама. – И это можно списать на помрачение от горя. А вот почему она потом не хотела с нами общаться, я так и не поняла.

– Спятила, наверное, – предположил отец.

– Саша! – возмутилась мама. – Ничего смешного в этом нет!

– Пап, а как ее сын погиб?

– Темная какая-то история. Он после школы в Москву поехал, поступать в институт. Но не поступил. Пошел в армию. Вернулся и снова хотел поступать в вуз. Но то ли перед самыми вступительными экзаменами, то ли после них погиб. Тогда еще была жива Зинаидина старая тетка, она бабушке и написала, какое горе случилось. Мы эту тетку совсем не знали, непонятно, как она наш адрес раздобыла. Очень переживала, что племянница осталась одна на белом свете. Через эту тетку потом мы и на Шуру вышли.

– А что эта тетка умерла, откуда вы узнали?

– От Шуры, – мама тяжело вздохнула. – Ты маленькая была, не помнишь, наверное, какое тогда время было. В институте папе совсем денег не платили. Он только-только ночным грузчиком устроился, ему никак нельзя было работу пропускать. Так мы и не поехали хоронить, простить себе этого не могу. Все-таки родственница.

– Ну, нам-то она родственницей не приходилась, – поправил отец. – Это была сестра Зининой матери, а Зинаидин отец приходился братом твоему прадеду.

– А это у прадеда фабрика была?

– У прапрадеда. Вообще-то они происходили из купцов и наверняка были людьми не бедными, а прапрадед, Федор, был просто богатым человеком. И очень предприимчивым. Организовал красильное производство. Фабрику построил.

– Вот, посмотри, – мама бросилась в комнату и вернулась с альбомом фотографий.

Наташа вглядывалась в пожелтевшие фотографии, которые помнила с детства. Прапрадед, прапрабабушка. Их сыновья. Жены сыновей. Строгие умные неулыбчивые лица.

– Посмотри, красота какая, – мама тыкала пальцем в шеи женщин. Да, колье каждой не чета современным. Крупный жемчуг, большие камни, только непонятно какие – фотографии были черно-белые.

– Я думаю, каждое потянет на московскую квартиру.

– Это вряд ли, – усомнился папа, – но вещи явно дорогие.

– Вот бы поискать, – улыбнулась Наташа.