Дар ушкуйнику (СИ)

– Я тебя об том смиренно прошу, – тихо проговорил Микула. – Выходи за меня… и прости, что раньше не звал. Дурной у тебя муж будет.

Очи встретились.

– Зачем тебе порченная байстрючка? Еще можно за Солошкой съездить, – припомнила Дарья еще одну застарелую обиду.

– Пойдешь? – снова повторил он, пропуская мимо ее злость.

– Пойду, – выдохнула она.

Глава XXXII. Колечки

Муж с женой вышли из церкви. Снова пошел снег, уже в который раз, словно поджидая, когда в жизни пары начнется очередной поворот, чтобы присыпать старое бытие и освободить новую страницу. Странно, но соборная площадь пустовала, хотя, чего же здесь странного, град готовится к осаде – пилит, рубит, врывается в мерзлую землю. Это потом, отложив кирки и топоры, и надев чистые рубахи, они придут сюда, помолиться с надеждой и безнадегой одновременно.

Микула достал из-за пазухи пестрый убранный бисером повой.

– Вот, надень. Нечего теперь косой пред чужими мужами мести, уж одного на нее крепко поймала, так и ладно, – смешно сдвинул он брови, под которыми в желтых очах плескались озорные искорки.

Дарья покрутила тонкую работу в руках, скинула убрус, свернула косу колечком и покрыла голову дареным повоем.

– Хороша? – хохотнула.

– Хороша, только студено, – Микула кончиками пальцев осторожно взял края тонкого убруса и натянул платок поверх повоя, оставляя только сверкающее бисером очелье. – Вот, чтобы не замерзла, – улыбнулся.

– Не студено сегодня. Снег вон, почти мокрый, – Дарья потерла снежинки в ладонях.

Микула перехватил ее руки, поднес к губам.

– Не надобно, увидит кто, – робко попросила она, оглядываясь.

– Так и что, али ты мне не жена? – как всегда легко отмахнулся Микула. – Послушай, ладушка, – он замялся, опуская глаза.

Вот этого Дарья и боялась, этого разговора, для которого он выбрал пустынную площадь со стеной отгораживающего их от всего мира снегопада.

– Послушай… Завтра ты уедешь.

Дарья даже не удивилась, только чуть шире распахнула серебряные очи.

– Вот не перечь сейчас, – замахал руками Микула, хотя она не произнесла ни слова. – Я тебе муж и я велю, ты клятву мне сейчас дала вон там, в церкви. И я велю тебе ехать, и никаких отпирательств, так и надобно поступать честной жене? Сказал – поезжай, так и сбирайся.

– Куда? – тихо спросила Дарья. – На Вятку?

– Н-нет, без меня да дружины там тебе опасно. Кто знает, у кого власть в руках будет, обидеть могут. Мы потом туда поедем, как отобьемся, я за тобой приеду и домой уйдем.

– Куда приедешь?

Дарья говорила спокойно, неспешно, без сопротивления, и Микула стал успокаиваться, взволнованное дыхание выровнялось.

– К Новому Торгу поедешь, к дядьке Завиду, крестному моему. Да, и у меня есть крестный. Один он там, стар уже, дворня ленивая, в небрежении его держит. Поедешь, порядок наведешь, как ты умеешь, погоняешь, как моих лентяев гоняла, – он снова через силу улыбнулся. – Вадим тебя поведет. Можешь из дворни кого взять, да хоть малого Михалку, твоя воля. Но утром уж выехать надобно, лучше даже сегодня.

– Нет! – вырвалось у Дарьи.

– Ну, завтра, – легко согласился Микула, – но еще до рассвета. Медлить нельзя, – по его лицу побежала тревога.

Вот и все, он сказал, что хотел, выплеснул горькие вести, теперь черед Дарьи.

– Так ты сейчас повенчался со мной только для этого? – краями губ усмехнулась она. – Чтобы меня выпроводить? Так уж надоела?

– Не совестно? – не поддержал ее шутливый тон Микула.

– Не могу я уехать, – стараясь на срываться на крик, из последних сил как можно спокойней проговорила Дарья. – Что народ скажет, ежели еще и княжья дочь выедет? Сейчас они воодушевлены, хотят сражаться, а как княжья семья снова разбредаться станет?

– У них есть князь и этого довольно. Князь при своем граде, – жестко отозвался Микула.

– Да он еще дитя несмышленое! – возразила Дарья, все же повышая голос.

– Ну, он дитя, положим, а ты чем здесь помочь можешь, мечом махать станешь? Ты хотела, чтоб моя дружина град твой прикрыла, она его прикроет, я никуда не ухожу, но никто мне не запретит вывезти мою венчанную жену, куда мне надобно. А мне надобно, чтоб ты ехала к Торжку.

– Я без тебя не поеду, – уцепилась она в его кожух, заглядывая в очи. – Как же я могу поехать, заманила тебя, а сама уехать? Да не будет того. Не будет и все тут! – Дарья чуть топнула ножкой.

Микула, ухмыльнувшись, покачал головой:

– Вот значит как? Знал бы, что такая неслуха, так и не венчался бы.

– Так и не венчался бы, тебя никто силком в церковь не тянул, – обиделась Дарья.

– Пойдем, сказаться князю да княгине надобно, да вещи в дорогу сбирать, – и Микула первым зашагал к княжьему двору.

– А княгиня меня не отпустит, так и знай, – побежала за ним Дарья.

– Да открой ты очи, чтоб не спотыкаться, – резко повернулся к ней Микула. – Отпустит и преград чинить не станет.

Дарья остановилась, бледнея.

– Я и сама знаю, что ей до меня и дела нет, коли князь в град вернулся, – сухо проговорила она, – мог бы и не напоминать.

И снова подбородок защитно вздернулся вверх.

Микула, оглянувшись, не видит ли кто, привлек ее в угол городни.