Дар времени (ЛП)

Я пошла вслед за ним и встала рядом с кухонным островом. По-прежнему стоя спиной, он счистил остатки еды в раковину. Прежде чем он успел включить измельчитель, я выпалила:

— Тебе не придется рассказывать ему о том, что ты сделал. Я уже ему рассказала.

Гризз прекратил свое занятие, и я заметила, как напряглась его спина. Медленно повернувшись, он уставился на меня.

— Я рассказала ему обо всем. Ничего не упустила. Ни одной детали. Ты же понимаешь, о чем я, верно?

Он не ответил.

— Твой отец хочет с тобой встретиться, Гризз. Он ждет тебя. После смерти Томми я разговаривала с ним несколько раз. Он знает о путанице в наших отношения, и что существует большая вероятность того, что я никогда больше не стану разговаривать с тобой и не увижу тебя снова. Но он никогда не пытался давить на меня. Даже когда считал, что последняя ниточка к его единственному ребенку, возможно, будет разорвана, если я так и не появлюсь, он не стал настаивать. Он добрый и мягкий человек. Даже если ты не захочешь с ним встречаться, я привезу к нему Мими. С таким человеком стоит познакомиться поближе. И как я тебе и говорила, он все знает — и все равно хочет встретиться с тобой.

— Я подумаю об этом, — после небольшой паузы ответил Гризз.

Я знала, когда не стоит продолжать давление. Улыбнувшись, отодвинула его в сторонку и встала к раковине. Я могла бы загрузить посудомоечную машину, но сейчас так же, как, когда готовила ужин, почувствовала, что должна занять чем-то свои руки. За мытьём посуды мы разговаривали. Я с удовольствием погрузила руки в горячую мыльную воду. Он сел за стол и наблюдал за мной. Я могла чувствовать его взгляд, прожигающий мне спину.

— Каково было в тюрьме? — спросила я обыденно. Не то, чтобы это была повседневная тема для разговора, но я пыталась говорить непринужденно. Ответа от него я и не ждала.

— Дерьмово.

Я не могла не улыбнуться.

— Я не сомневаюсь, что было паршиво, но насколько плохо? Я имею в виду, ты сидел в камере смертников, так что, наверное, был взаперти двадцать три часа в сутки, кроме одного часа для прогулки?

— Так должно было быть, но я пользовался привилегиями.

— Я что-то подобное и предполагала. Среди заключённых была какая-то иерархия?

— Да. Там орудовало несколько разномастных банд, их формировали по этнической принадлежности. Латиносы, чернокожие, белые. У каждой банды была своя структура внутри тюрьмы, и свой собственный лидер. Мне не потребовалось много времени, чтобы взять их всех под контроль.

— Как тебе это удалось? — бросила я на него быстрый взгляд. — Я ещё могу понять, почему ты мог встать во главе белых парней, но остальные?

— Да просто взял и сделал. Как бы там ни было, я всегда ясно давал понять одно: меня не волновало какого цвета кожа у парня. Если он хорошо выполнял свою работу, с ним поступали по-честному. Когда до всех дошло, что я буду относиться ко всем одинаково и могу обеспечить для них больше привилегий, они зауважали меня. В каком-то смысле я помог сохранить мир между различными бандами. В действительности, это и мне принесло пользу. Заключенный в камере смертников обычно не мог есть с остальными зэками. Мне разрешено было есть в столовой и качаться во дворе в любое время, когда захочу, так что это помогло снять некоторое напряжение между бандами.

Я переместила бедро на одну сторону, встав вполоборота к нему.

— И имя Гризз никак не повлияло на то, что они назначили тебя своим главарем или как ты там это называешь?

Он рассмеялся.

— Да. Вероятно, это помогло.

Я снова отвернулась от него и начала вытирать только что вымытую посуду. А потом заговорила на другую тему. Ту, что оставила ранее.

— Так сколько тебе лет?

— Ты знаешь, сколько мне лет. Ты говорила, что нашла мое настоящее свидетельство о рождении.

— Ах, да, точно. Ну-ка, давай посчитаем. Ты родился в тысяча девятьсот сорок седьмом, это означает, что тебе пятьдесят три, но исполнится пятьдесят четыре в конце этого года.

— Да. А что?

Я поставила тарелку, которую вытирала, и снова повернулась к нему лицом. Загибая пальцы, я принялась отсчитывать года:

— А то, что Томми родился в пятьдесят девятом, а значит, тебе должно было быть… подожди… двенадцать лет, когда ты занимался сексом с Кэнди? И почему-то она думала, что тебе четырнадцать.

— Я взял документы сына Деда. Настоящему Джейсону Тэлботу было бы четырнадцать.

— Но тебе было только двенадцать.

— И снова да. И что?

Я хлопнула его кухонным полотенцем.

— Двенадцать? — закричала я. — Тебе не кажется, что двенадцать слишком рано не только для того, чтобы заниматься сексом, но и думать, что она действительно забеременела от тебя? Ты чересчур высокого мнения о собственной сперме!

Я должна была догадаться, что это разоблачение ничуть его не смутит. Он усмехнулся и пожал плечами.

— Она была семнадцатилетней проституткой. И первой ко мне подкатила. Думаешь, я упустил свой шанс? Уж поверь мне: к двенадцати годам член у себя не могут обнаружить лишь девчонки.

Я ошеломленно покачала головой.

— Я просто думаю, что это ужасно!