Дар золотому дракону

— Конечно, — кивнул Бекилор. — И все овощи, которые у нас есть, и многое из того, что привезли — в основном солёности и копчёности, свежее мясо в их погребе долго храниться не сможет. Но чуть позже, когда закончим с основными задачами, отвезём им немного кур и гусей, этого добра у нас теперь много. И будет у них к столу и свежее мясо, и яйца. Так что картошку тоже им отнесли.

— Я просто подумала — а сообразят ли они, как её готовить? Овощ-то невиданный, если бы мне Нивена не подсказала — я бы не сообразила.

— Так слетай к ним после обеда и объясни, что и как. Уверен, кто-нибудь тебя отнесёт и заберёт, а за ребятишками я присмотрю.

— Это было бы замечательно. Они после обеда как раз спят, так что много хлопот не доставят. Хотя — какие с ними хлопоты? — я взглянула на девочек, катающих друг другу тряпичный мячик, на мальчиков, продолжающих задумчиво рассматривать доску с бирюльками, и улыбнулась. — Вот на вылупляются ещё малыши, тогда будет весело. А сейчас, с одной Лани и кучей помощников? Да я с раннего детства столько не отдыхала, сколько здесь у вас.

— Ох, девочка, досталось тебе от жизни.

— Нет, это ещё ничего, бывает и хуже. Всё же, я в своей семье жила, сыта и одета, крыша над головой была. А вот через нашу деревню иногда нищие проходили — вот кого жизнь обидела. И слепые среди них были, и калеки одноногие, а были и погорельцы — разом всего лишились, на улице с детьми малыми остались. А я что? Подумаешь, дел много, да мелюзга вся на мне. Руки-ноги целы, здорова, не бита особо-то, так, прилетит когда подзатыльник, и то больше обидно, чем больно. Нормально я жила, если подумать, получше многих.

— Что ж, если так посмотреть, то всё правильно. Всегда найдётся тот, кому хуже тебя приходится, это, порой, помогает держаться в самые тяжёлые минуты, — Бекилор замолчал, думая о чём-то своём. Может, думая о том, что произошло на острове?

Драконы редко показывали свою скорбь, и хотя этот старик вряд ли знал большинство тех, кто погиб, но он ведь прекрасно помнил, как здесь было раньше. Когда в каждой пещере по вечерам светились окна, когда ото всюду слышались разговоры, смех, может, песни. Когда в небе, порой, не было видно солнца, которое закрывали крылья многочисленных драконов. А что осталось сейчас? Горстка выживших, да яйца в пещере — надежда на возрождение некогда многолюдного вида. Или много драконьего, так правильнее?

Сама я видела лишь то, к чему меня принесли. На моих глазах драконов становилось лишь больше. Лани, старейшины, Фингон, яйца. Я не знала, как было раньше, не видела. Но представила себе, как возвращаюсь в нашу деревню — а там пусто. Совсем пусто. Не светятся окна, не дымят трубы, не лают собаки. Тишина. И лишь где-то на другом конце деревни горит огонёк в единственном окошке, в доме, где обитает последняя выжившая семья. Горло сдавило, по спине прошёл холодок. Страшно. Жутко. А для драконов всё это реальность. Они держатся, стараются не показать своё горе, но… как же им всем больно сейчас.

Но жизнь продолжается. Они смотрят в будущее, стараясь не оглядываться на прошлое, это порой слишком больно. Нужно и мне так — забыть всё плохое, что было в прошлом. У меня теперь новая жизнь, не нужно вспоминать старую.

Обедали снова по очереди, только на этот раз вперемешку — дети и взрослые. Кто раньше вернулся — ел вместе с самыми младшими, а Нивена и Керанир — с остальными. Я попросила разрешения слетать на часок к людям, рассказать, как готовить картошку. Фолинор открыл было рот, чтобы что-то сказать, наверное, что отнесёт меня, но, к моему удивлению, его опередил Диэглейр.

— Я отнесу её, а ты захватишь на обратном пути.

— Особо не торопитесь, — это уже зевающая Луччи. Остальные малыши уже спали, но она стойко держалась, дожидаясь, когда Керанир поест. — Мы присмотрим за Лани, не волнуйся. Думаю, тебе не повредит немного пообщаться с ровесницами, а то вокруг только малыши и мужчины.

— Спасибо, — улыбнулась я.

А ведь и правда, мне очень не хватало возможности просто с кем-то поболтать о своём, о девичьем. Дома, как бы ни была я загружена, но всегда находила минутку поболтать с Элвиной. У колодца, выгоняя коров, на берегу реки, куда я бегала бельё полоскать. А порой она сама забегала ко мне с каким-нибудь рукодельем, ей-то всё равно, где носки вязать, а я пока по дому что-то делаю, мы с ней вовсю насплетничаемся. А здесь у меня подруг не было. Раньше не было. Конечно, с Саннивой просто так у колодца не столкнёшься, но всё равно, это лучше, чем вообще без подруги.

Я вышла на выступ, чтобы проводить Фолинора и, прежде чем превратиться в дракона, он погладил меня по щеке — я вновь чуть не замурлыкала, — а потом шепнул.

— Я заберу тебя через несколько часов, — после чего легонько коснулся губами моего виска и, отстранившись, спрыгнул с выступа. Я взвизгнула в испуге, но тут же вверх взмыл золотой дракон, выписал над нашей скалой несколько петель и улетел догонять остальных, взлетевших раньше.

— Надо же, — ухмыльнулся оставшийся рядом со мной Диэглейр. — Вот уж не думал, что увижу, как Фолинор вензеля в небе выписывает.