Дари Ласо

Более унизительно я себя еще не чувствовала, но все-таки сохраняла видимое спокойствие. Однако притворяться больше не собиралась. Я намеревалась рассказать им обо всем и просить, а если и нужно – потребовать, чтобы они освободили меня от своего общества и общества сына навсегда. Я бы и на коленях умоляла, но поняла, что такое поведение вызвало бы у них только еще большую насмешку.

– Верно, нори Босгорд, я вас отлично понимаю,– ровным тоном высказалась я на чистом древнем языке хомони.

Хорд, похоже, этого не знал или не ожидал, что сердито выпрямился, а глаза засверкали сильнее, чем прежде. Так показалось, когда я скользнула взглядом по его лицу.

– Так скажите мне, чем обязана этой встрече?

Кхелан тряхнула головой и потерла виски двумя пальцами, будто ее крайне утомил наш «содержательный» разговор.

– Хм, она действительно не догадывается?– усмехнулся хорд.

Кхелан выпрямилась и взяла бокал с вином, пригубила его, а когда поставила на прежнее место, выглядела уже более уравновешенной. А затем она высоко подняла подбородок и проговорила:

– Должны же мы были хоть немного познакомиться с тобой до нанесения фамильной печати…

– Вы так говорите, будто уже заранее известно, кто победил в торгах,– едва проговорила я, чувствуя, как сердце хочет выпрыгнуть из груди, а в ушах стоял такой гул, что не сразу поняла, что ответила Кхелан. Щеки онемели, и захотелось закрыть лицо, уши руками и исчезнуть.

– Нам уже все известно, девочка,– ухмыльнулся хорд.

Сердце оборвалось и, кажется, остановилось.

– Но в-ве-ведь впереди еще три фа-фазиса торгов?– понимая, что уже ничего не исправить, безжизненным голосом выговорила я.

– Это ни к чему,– сообщил хорд.– Хомони всегда в приоритете…

Они намекали, что в любом случае переиграют других кандидатов за счет своего статуса и богатства. И, вероятно, им каким-то образом стал известен список соперников.

Я почувствовала, как последние остатки надежды вспыхивают от самодовольного огня глаз Гота Босгорда и обжигают все внутри меня. Что-то надломилось в душе, выпустив отчаянное безрассудство. Подняв взгляд на хорда, я без всякого разрешения посмотрела в его алые глаза.

– Мне остается только завидовать вашим возможностям,– глухо стекло с моих губ.

– Ты не можешь не понимать, что брак моего сына с такой, как ты, повлияет на репутацию нашей семьи,– холодно заметила Кхелан.

– Такой, как я, нори?– едва сдерживаясь, прищурилась я. Она лишь снисходительно окинула меня взглядом и отвела глаза к своему бокалу, словно прозрачность напитка и его цвет заслуживали большего внимания, чем встреча с будущей невестой их сына. У меня и без того не было аппетита, а теперь и совсем кусок в горло не лез. Я убрала салфетку с колен и спрятала руки под столом.

– У тебя довольно слабая характеристика, как сказала мне супруга,– через некоторое время заметил Гот Босгорд.

«Да я вообще бес в юбке!»– хотелось закричать мне, но ответила другое:

– А вы, похоже, даже не читали ее?

Хорд насмешливо приподнял брови и прищурился.

– Дело ведь не в характеристике, верно? Я – человек.

– Ты сообразительная девушка,– хмыкнула Кхелан,– хоть этим скрашиваешь свое положение…

«Какое положение, бес вас раздери! Вот сейчас я вам расскажу, что за чудовище ваш сын…»

– Хорошо ли вы подумали, подав заявку на меня?– медлила я. Не знаю, может, набиралась смелости, а может, не могла никак подобрать нужных слов: ведь рассказать о таком непросто.

– А вот дерзости тебе не занимать!– сурово заметила Кхелан.– Как и прочих недостатков. Долго же придется мужу тебя перевоспитывать…

– Почему же вы выбрали меня?– смело перебила я.– Столько прекрасных хемани и гамони…

Кхелан презрительно отвела глаза, и уголки ее губ опустились в недовольстве.

– Сын имеет право выдвинуть одно условие при согласии на брак…

– И он выбрал человека?– не выдержала я и саркастично усмехнулась.

– Я люблю и уважаю своего сына, поэтому исполнила единственное его желание,– с гордостью за сына, но с досадой за его выбор ответила Кхелан. А потом в ее глазах сверкнула такая решительность и сила, что все внутри меня онемело. И я поняла, что не смогу сказать и слова о том, что сотворил Макрон: они не услышат меня, не поверят, обвинят в клевете, а хуже всего – могут наказать невинных людей. Ведь все мы нарушили столько правил: семья Гао преступила закон, не заявив о случившемся с дочерью, я и Лада – не заявив об увиденном, Хворостовы – что узнали о содеянном всех предыдущих нарушителей и не донесли в службу контроля… И так по цепочке – замкнутый круг. И, кроме того, я нанесла бы оскорбление высшему сословию.

«Нет, Дари, молчи! Должен быть другой выход!..»

– Очевидно, что я недостойный выбор вашего сына, так почему же вы не уступили меня другим кандидатам?– как сумела, вежливо спросила я, а губы немели, сопротивляясь этой вынужденной учтивости.

– О-о,– притворно весело рассмеялась Кхелан и отклонилась к спинке кресла,– о каких кандидатах ты говоришь? Никто не откликнулся на твои характеристики. А поскольку, и к сожалению, мы единственные, то торги признали состоявшимися. Комиссия уже вынесла свое решение…