Дари Ласо

Мысли замерли, как и сердце.

«Что?! Босгорд – единственная кандидатура?!»

– В любом случае, даже если бы были кандидаты, то ставка хомони слишком высока,– повторился Гот Босгорд.

Я до боли сжала колени пальцами, чтобы проснуться. Боль охватила сознание, но я так и не проснулась – это была жестокая явь. Ужас, страх, отчаяние и осознание предательства завладели мной, сметя всякие разумные доводы. Ярость вспыхнула алым пламенем, пожирая слабость, память об ответственности перед семьей и совесть.

–…Поскольку завтра мы улетаем на Гану, собственно, поэтому и решили не затягивать положенную процедуру знакомства,– продолжала говорить и говорить Кхелан.– В следующий раз встретимся на брачной церемонии. К тебе пришлют сопровождающего на Гану, можешь взять своих родных и друзей… Это же все-таки брачная церемония…

– У вас еще есть право отказаться,– холодея, вспомнила я, что у них есть шанс отозвать заявку. Сознание хваталось за любую возможность избежать ненавистной участи.

– Ты выказываешь явное пренебрежение к своей будущей семье!– возмутился хорд.

Я снова посмотрела в его глаза. Зловещий огонь в них не угасал, распаляя и жгучую ненависть во мне, и это придало еще больше храбрости.

– У меня уже есть семья. И никто ее не заменит!– выдохнула я.

– Что?!– повысил голос хорд.

– Я лишь объективно оцениваю свои возможности. Вы заметили мои неудовлетворительные характеристики. Я не буду достойной женой вашему сыну…– скороговоркой выдала я, не понимая, почему при таком презрении к людям, они до сих пор даже разговаривают со мной. Какого беса они вообще подали заявку на меня?!

– Меня не интересует, что будет между вами. Это станет вашим личным делом,– нетерпеливо бросила в мою сторону Кхелан.– Уверена, сын найдет такой вариант, при котором все будут удовлетворены. И замечу, что ты слишком смело выражаешь свои мысли. Хомони не терпят бунтарства…

– Только покорность и жертвенность,– подумала я, но оказалось, что произнесла это вслух.

– Не понимаю твоей иронии?!– с еще большим возмущением ответил Гот Босгорд.– Ты должна радоваться, что тебя выбрали хомони: не по рождению, но получишь положение высшего сословия…

– Я не горю желанием повысить свой статус. Меня устраивает мое положение!– твердо заявила я.

– Низшее сословие никого не может устраивать,– брезгливо возразила Кхелан.

Я смело посмотрела в глаза этой хомони и с демонстративной учтивостью заметила:

– Насколько я помню из обучения, такого сословия не существует.

– Да, чтобы не обидеть ваш вид,– с легкостью ответила она, но сколько насмешки было в ее тоне.– Но ты ведь и это прекрасно понимаешь?

Я стиснула зубы, но ничего не смогла ответить. Взяв стакан с водой, без остановки осушила его. Каждый глоток стал до того болезненным, что если бы не кончилась вода, горло свело бы судорогой.

– Уверена, что для всех было бы лучше, если бы вы отозвали заявку,– в последний раз попыталась убедить их я.

– С каким завидным упорством ты хочешь избежать брака с моим сыном!– поразилась Кхелан, но вовсе не оттого, что хотела заполучить меня в невестки, а из-за ущемленного самолюбия: хомони да не хотят в мужья!

– Печать еще не поставлена!– будто предупреждая, заявила я.

Кхелан грозно свела брови и сжала губы так, что они посинели. Вместо нее снова ответил муж:

– Мне неизвестны причины твоего недопустимого поведения. Возможно, ты слишком чувствительная натура и восприняла слова моей супруги, как недобрый настрой,– очевидно, он хотел смягчить ситуацию, потому что видел мое сопротивление. А может, в нем заговорила совесть? Но меня не убедили его слова, а следующие и вовсе оглушили:– Происхождение будущей жены нашего сына не так важно. Людей не пересилили бы на планеты альянса, если бы мы не могли заключать с вами браки,– как лицемерно это звучало.– Макрон назвал твое имя… А наш сын отличается здравым рассудком и небывалым умением расположить к себе так, что все вокруг него меняются. Поэтому надежда на то, что ты изменишь свои мнение и поведение, есть.

Грудь сдавило от бессильной ярости, и дышать стало невозможно. Голова закружилась так сильно, что пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть с кресла.

Как удачно, что Макрон не присутствовал на встрече, иначе не знаю, чем закончился бы этот день: может, в той же сфере со звездой на спине, может, какой-то другой не менее ужасной перспективой. А его семью я, очевидно, никак не могла убедить в своей несостоятельности как невеста. Кто кем здесь управлял?

Я медленно поднялась из-за стола, расправила плечи, нарочито вежливо кивнула обоим хомони и холодно проговорила:

– Простите, но я больше не могу уделить вам время. Я плохо себя чувствую. У меня очень болезненный менструальный цикл,– намеренно подчеркнула я (ведь у меня ужасные характеристики?!). Уж лучше бы они сняли свою заявку, пусть буду позорищем семьи, чем полотном для рисования Макрону. Уверена – родители поймут… Жаль только сестер… Но я просто не могу подвергнуть себя такой пытке.– Прощайте…