Дарители жизни

Так и повитухами становились не вдруг. Сначала лица, осваивающие повивальное дело, проходили курс обучения при крупных больницах или клиниках и только после этого получали законное право на столь благородное занятие. В дореволюционные годы, когда Ефросиния Алексеевна вступала в зрелую жизнь, родовспоможением занимались женщины, ибо считалось, что врачам-мужчинам заниматься акушерством не пристало. Тогда имелось три профессиональных группы повивальных специалистов, а именно: повивальные бабки, имеющие высшее медицинское образование; сельские повивальные бабки со средним медицинским образованием и просто повитухи, получившие образование заочно. Деятельность этих групп регламентировалась специальным уставом, и нарушать его они не могли под страхом судебного преследования.

Ефросиния Алексеевна была сельской повивальной бабкой, ибо получила трехлетнее медицинское образование в губернской повивальной школе. А потом несколько месяцев работала в уездной больнице, где подтвердила знания и показала приобретенные навыки, приняв несколько родов самостоятельно, что требовалось программой обучения. Там вынесли вердикт об ее готовности работать самостоятельно, и только после этого выдали окончательный документ о праве врачевания рожениц в Славгороде.

Сельская повивальная бабка не имела права работать в городе. Зато она не только принимала роды, но и готовила повитух для мелких деревень своей или соседской волости. Повитухи, прошедшие обучение на местах, от сельских повивальных бабок, получали документ о заочном образовании на основании свидетельства своей наставницы, то есть сельской повивальной бабки, у которой учились, заверенного подписью городового или уездного врача.

Так что все держалось под контролем.

Люди, живущие в компактных поселениях, где каждого человека знали и к каждому относились как к уникальной личности, долго не доверяли родильным домам и их акушерам, обоснованно полагая, что роды там поставлены на конвейер и роженицы лишены чуткого домашнего обхождения. Поэтому старались рожать дома, по-старинному прибегая к помощи повитух.

Акушерское дело в те времена было поставлено основательно. Даже в самом Славгороде работало несколько повитух, которым, что называется, кусок хлеба дала Ефросинья Алексеевна. Ведь она одна была тут сельской повивальной бабкой, остальные — простыми повитухами. На Ефросинью Алексеевну полагался самый центр волостного поселка, каким был Славгород. Она была богаче других как теоретическими знаниями, так и опытом работы, знала людей и жизнь, и не просто принимала роды, но в дальнейшем ухаживала за роженицей и новорожденным, что было не менее важным делом, собственно, как и после каждой операции. Особенную бдительность соблюдала в течение сорока дней после рождения, в течение которых ребенок находился в переходном состоянии и решалась его судьба — уйти из мира или остаться в этой жизни. Именно Ефросинья Алексеевна, знающая и надежная бабка, помогала ему в этот период, защищала от всего, что могло навредить. Смертность младенцев в Славгороде не была высокой, что приписывали ее заслугам и за что ее уважали, во всех семьях считали близким человеком.

Знала Ефросинья Алексеевна много такого, что чрезвычайно помогало роженицам, но чему нигде не обучали, до чего она дошла своим умом. Полученные в личной практике знания она хранила в тайне от других, не раскрывала посторонним, особенно роженицам. И только помалкивала, усмехаясь, если те начинали ее расспрашивать. Она умело создала себе хорошее имя, окружив себя ореолом священной магии, сверхъестественных знаний, некоей высшей мудрости, недоступной простым смертным. И эти ее тайны имели смысл, так как приносили пользу на практике.