Дарители жизни

— Увы, без ошибок человеку не прожить, — брякнула и тут же поняла, что ее сентенция совсем не касалась матери. Та жила безошибочно.

Не в коня корм

В Смушеву ехали четырехколесной подводой, нагрузив ее всяким добром, что требовалось каждому переселенцу: слесарными инструментами, книгами, сундуками с одеждой и пеленками, постелью, керосиновыми лампами и примусом, а также продовольствиями в мешках — всем, чего сразу не наживешь. Даже лозовую этажерку сверху положили. Как же без нее? Умственному человеку, работающему с книгами, она — нужнейшая мебель.

Особой гордостью Якова Алексеевича были манежик для внучки, маленький столик и детский стульчик, которые он успел заказать у местных изготовителей плетеной мебели. Хозяйка ведь обещала поставить в комнаты самое необходимое: в спальни по кровати и тумбочке, а в гостиную стол и пару-тройку стульев. Остальное, если хочешь удобства, — вези свое. Разрешила.

Быт молодой семьи наладился за пару дней. Буквально сразу после приезда Борис Павлович устроился в МТС, где его понаслышке уже знали с лучшей стороны, а Прасковья Яковлевна, чуток обжив хату, 31 августа вышла в школу на торжественную линейку по случаю начала учебного года. Это была суббота, тогда — рабочий день. Занятия начинались с понедельника, выпавшего на 2-е сентября.

Как молодую маму ее освободили от классного руководства, но зато уроками нагрузили без снисхождения.

Она радовалась, что выбрала эту школу, а не Знаменовскую, в которой проходила двухмесячную практику на первом курсе. Тогда она, еще по-сельски сторонившаяся чужих людей, отдала ей предпочтение из-за Сергея Семеновича Бараненко, который там работал — своего человека, славгородского соседа, тремя годами старше ее. Он в селе Знаменовском осел сразу после школы и, кажется, основательно — женился и обзавелся семьей. Как раз Прасковья Яковлевна проходила там практику, когда у него родился первый ребенок — дочь Тамара. Сергей Семенович в отрыве от дома тоже страдал от одиночества и приветливо встретил наперсницу детства, познакомил с женой, даже пригласил стать девочке крестной матерью. Прасковья Яковлевна согласилась. Но тамошняя школа была маленькая, захудалая, да и вообще Прасковья Яковлевна не захотела составлять конкуренцию человеку, который показал ей, как надо вживаться в новый коллектив.

Да и расстояние смущало — село Знаменовское лежало в 50-ти верстах от Славгорода. Шутка ли?! За день не съездишь туда да обратно. А это уже проблема при гужевом транспорте, на котором удобнее доставлять грузы, чем по железной дороге, проходящей весьма в стороне.

А тут, в Смушеве, Прасковья Яковлевна никому не мешала и находилась рядом с родителями — те были ее главной духовной опорой и продовольственной базой. Сюда родители запросто смогут приезжать на выходные, поиграть пару часов с внучкой и к вечеру возвращаться домой: и им разнообразие, и ей приятность и польза.

Ученики встретили новую учительницу с интересом, придирчиво осматривали ее наряды — платья и костюмы, пошитые свекровью из лучших по тем временам материалов. Модельные туфли из чистой кожи, на модном каблуке — изысканные, нарядные, хорошо сидевшие на тонкой ноге, тоже не оставались незамеченными. А возможно, их замечали раньше одежды, ведь есть мнение, что главное для женщины — иметь добротную обувь и хорошую прическу.

Проходя во время урока между рядами парт, Прасковья Яковлевна ловила на себе взгляды подросших девочек и почти физически ощущала их. Эти взгляды немало смущали ее, она отнюдь не была самовлюбленной, критически относилась к своим не очень густым волосам, к простой прическе из уложенных на макушке кос.

Но в целом ей, конечно, импонировало внимание учеников, она старалась так готовиться к урокам, чтобы при изложении нового материала увлекать детей и вызывать восторг не только внешностью, но и предметом. Правда, ничего занимательного ни в творчестве Шевченко, ни тем более в чужих по духу Лесе Украинке и Иване Франко, не было, и преподавать их было неимоверно трудно. Для их усвоения требовалось наличие гражданской закалки и идейной подготовки слушателей, а дети были еще маленькими, неспособными разобраться в политических хитросплетениях, заложенных в творчестве этих господ. Но тут выручали романтика речи, описания природы и всего народного уклада жизни. Прасковья Яковлевна учила детей любить прошлое своих предков, их духовное наследие, весь народ в его лучших проявлениях — в творчестве, в земледельческом труде, в понимании природы — старалась поэтизировать эти понятия, показывать их тесную взаимосвязь с бессмертным мирозданием.

Поначалу, хотя и не сразу, конечно, ее уроки зачастили посещать завуч или директор, слушали внимательно и что-то записывали. Однако замечаний после посещений не делали, просили так и продолжать, хвалили.