Dark Genius of Wall Street

Разум подсказывает, что предложение Пратта продать свою долю за 60 000 долларов было чистой воды надувательством. Пратт вложил в операцию 120 000 долларов. Поэтому он предложил бы продать долю за половину этой суммы, только если бы был уверен, что Гулд никак не сможет найти необходимые средства. На самом деле Пратт хотел вынудить Гулда продать компанию за 10 000 долларов. Эта сделка, если бы она состоялась, позволила бы Пратту очень дешево приобрести два с половиной года постоянной работы Гулда в качестве менеджера, не говоря уже о правах Гулда на предприятие. Но Пратт, которому, возможно, следовало бы знать лучше, недооценил своего молодого коллегу.

В отпущенное ему Праттом время Гулд отправился на Нью-Йоркское болото, где заключил быструю сделку с Чарльзом М. Люппом и партнером и шурином Люппа Дэвидом В. Ли. Люпп и Ли согласились приобрести две трети акций (по одной трети) компании Pratt & Gould за 60 000 долларов. Вернувшись в Праттсвилл, Гулд привел в изумление Пратта, когда тот реализовал свой опцион на покупку фирмы, предложив в качестве поручительства письма от своих новых партнеров. Сделка, завершенная 27 января 1859 года, принесла Пратту убытки в размере 60 000 долларов. Одновременно с этим Гулд получил третью часть акций процветающего кожевенного завода и союз с одной из самых престижных брокерских фирм Болота.

Короче говоря, то, что многие предыдущие авторы называли первой великой аферой Гулда, на самом деле было его первым великим переворотом. Учитывая эти факты, полное молчание Пратта в последующие годы относительно его сотрудничества с Гулдом - предприятия, в конце которого Пратт оказался лучше человека, едва вышедшего из подросткового возраста, - начинает обретать смысл.

Глава 9

.

КУННИНГ ЛУНЫ

Чарльзу М. Люппу было всего пятнадцать лет, когда он поступил на работу к самому успешному торговцу кожей на Манхэттене, а также законодателю штата, мэру Нью-Йорка и конгрессмену-демократу Гидеону Ли. В конце концов Люпп женился на дочери Ли.1 После смерти Ли в 1841 году Люпп сменил название фирмы на Charles M. Leupp & Company, оставаясь партнером сына Ли - Дэвида, который выступал в качестве адвоката организации. К моменту своего сотрудничества с Джеем Гулдом Люпп был ведущим торговцем кожей на Болоте.2

В отличие от простоватого Пратта, с которым у него было много дел в 1820-1830-х годах, Люпп гордился тем, что он городской джентльмен, любитель изысканных вещей и покровитель искусств. Особняк Люппа стоимостью 150 000 долларов на углу Мэдисон-авеню и Двадцать пятой улицы, в котором он воспитывал своих трех дочерей после безвременной смерти жены в 1843 году, был одним из самых красивых в Нью-Йорке. В друзьях у Люппа были писатели, в том числе журналист и эссеист Натаниэль Паркер Уиллис, и художники, например, живописец с реки Гудзон Джаспер Кропси. Он был членом Century Club и многочисленных художественных обществ, а также играл ведущую роль в нескольких благотворительных организациях, в первую очередь в Епископальной церкви (которой он был предан ) и Библиотеке Нью-Йоркского общества (попечителем которой он являлся). В целом, Люпп занимал центральное место в социальной, финансовой и художественной аристократии Нью-Йорка. Он был человеком с безупречной репутацией, влиятельными связями и большими средствами. Если бы Люпп был жив сегодня, мы бы назвали его "игроком".

В бизнесе Люпп давно слыл консерватором: он был солидным гражданином, тщательно просчитывающим свои риски и делающим только самые безопасные ставки. Поэтому поначалу мы не можем объяснить, почему Люпп решил приобрести контрольный пакет акций концерна в Гоулдсборо. Кожевенные торговцы Болота, как правило, не вкладывали деньги непосредственно в кожевенные заводы. Таким образом, они избегали открытого конфликта интересов, который мог бы осложнить их куплю-продажу и бартерные сделки. Вступив в сделку с Гулдом, господа Люпп и Ли рисковали оттолкнуть от себя других кожевников, на которых они полагались в торговле, и у которых теперь был бы повод усомниться в беспристрастности фирмы Люппа.