Дарвин

Он отметил, что найдены ископаемые останки покалеченных взрослых зверей, как-то они выжили, значит, нет борьбы?

Может, в какой-то момент и не было, когда всего на всех хватало: борьба «является периодической». Еще возражение: все согласны, что часть животных погибает, но говорят, что никакой борьбы тут нет, а «просто слишком много родилось», если же не слишком, то никто не гибнет. Это ошибочное представление возникло из-за того, что никто не ведет подсчетов в природе, а только видят, что есть крупные животные, которые мало рожают, и у них выживают все детеныши, как, например, у льва (сейчас известно, что и у льва выживают не все. — М. Ч.);

у большинства же видов всегда рождается «слишком много», даже редкие виды рыб мечут мириады икринок, и все равно они редкие. Будут и другие возражения? Будем защищаться. Фоксу, 22 февраля 1857 года: «Я глубоко поглощен моей темой; хотел бы поменьше придавать значения пустой славе, прижизненной или посмертной, а я придаю, но, думаю, только до некоторой степени; и, насколько я себя знаю, работал бы так же усердно, хотя, возможно, с меньшим удовольствием, если бы знал, что моя книга навек останется анонимной».

* * *

В большой семье всегда что-нибудь не в порядке: Генриетта поправилась — другие расхворались. Эмма ездила в Лондон делать операцию на губе. Уильям повредил колено и не мог больше играть в футбол. Он решил стать адвокатом, записался в дискуссионный клуб, отец обещал помочь с докладами, если только не о политике; вообще клубы полезны лишь тем, что учишься ораторскому искусству. «Когда я был секретарем Геологического общества и должен был вслух зачитывать бумаги, я сначала тщательно читал их про себя и все равно так волновался, что не видел ни бумаг, ни себя, и мне казалось, что мое тело куда-то улетучилось… Ленни и Фрэнки исполнились благоговейного страха, когда узнали, что ты купил трость, чтобы драться… Доброй ночи, мой дорогой старина и будущий лорд-канцлер всея Англии…» В феврале в Даун-хауз приезжали Каролина и Джосайя Веджвуды, потом Фицрой. Хозяин к середине марта закончил «экологическую» главу и начал следующую, «Естественный отбор».

Скороговоркой он признал, что «климат — пища» и Ламарковы «упражнения» могут оказать какое-то влияние на изменения живых существ, но главный фактор изменений — естественный отбор. Дал формулировку открытого им закона, довольно удачную: «Индивидуум, обладающий слабой благоприятной вариацией… естественным образом отбирается и во многих случаях склонен передавать новшество потомству». Его потомству повезло: оно будет иметь больше шансов спастись от хищников, поймать добычу, найти пару, чем его обычные собратья. «Ежегодно рождаются тысячи тысяч, куда больше, чем доживут до зрелости. Малость склонит чашу весов: кому жить, кому умереть. Присмотритесь к детенышам в одной норе или одном гнезде — что-то должно определить, который выживет и породит свой род. Если бы два существа были абсолютно одинаковы, можно было бы сказать, что это что-то — простая случайность». Но идентичных нет. «Большая часть вариаций может быть незначительна для блага организма, и такая вариация не сыграла бы роли в борьбе за существование. С другой стороны, любое изменение, пусть самое крохотное, если оно хоть в малейшей степени идет на пользу, будет иметь тенденцию быть сохраненным или отобранным. Я не говорю, что оно обязательно будет отобрано, но оно будет иметь шанс».

Он привел пример с землеройкой, которая противно (не только для человека) пахнет: когда-то этого не было, но случайно родился землеройчик с чуть более сильным запахом, чем у собратьев, и хищники от него плевались, и он дожил до старости и народил детей и внуков, которые из поколения в поколение передавали запах. «Триумфаторы, которые увеличатся в числе и вступят в новые отношения и связи, будут иметь тенденцию меняться еще больше» — так что запах землероек, начав усиливаться, продолжал в том же духе, и их не ели, а «нормальных» ели, пока все землеройки не стали пахнуть противно. Почему их все-таки едят? Да потому, что хищники тоже не дремали и у них шел аналогичный процесс: триумфаторами становились наименее брезгливые. И опять писал об экологических связях: чем разнообразнее система, тем эффективнее. Когда на одной территории живет много разных видов, они поддерживают друг друга и в результате их сложных отношений возникает больше «стаций» (ниш). (Так универсамы берут верх над лавочками, торгующими одним товаром.) Он даже предположил, что фермер, разводящий несколько видов скота, преуспеет лучше, чем тот, кто разводит только один.