Дары Крови

Проверить более сложные техники, для которых у меня не имелось верных, переделанных под меня печатей, тот же удар гнева или сгусток света, переданные мне Виром, я собирался с утра, заняв на целый день тренировочную площадку отряда Гирь Весов.

Собирался, не зная, что меня с утра ожидает.

Из-за того, что половину ночи провёл в лесу, разбираясь с тенями и своими новыми возможностями, так и не отдохнул толком. Увлёкся, если откровенно. Поэтому утро меня изначально не радовало, а уж когда ко мне в шатёр ввалился Думайн с мрачной физиономией, то и вовсе…

— Не могу пожелать тебе доброго утра, Лиал.

Я отложил лезвие, которым соскребал щетину, и молча уставился на него.

Тот вздохнул, сел и кратко сообщил:

— Неприятности. Большие неприятности.

Молак не преминул добавить:

— О которых мы заранее пытались предупредить, господин.

Я даже глазом не повёл в его сторону, зато жестом предложил Думайну продолжать.

— Тот хоу, командир лагеря, в котором ты покрошил реольцев, поднял большой шум на твой счёт. Всё бы ничего, но у него нашлись высокие покровители, а самого Яшмовых Весов нет в лагере, он выехал куда-то на южные позиции. Это две беды, третья же беда в том, что про ту историю, — Думайн потыкал пальцем вверх, — мало кто знает. Гонган, который подписал бумагу на твой счёт, так точно не знает о ней.

Молак, ещё бледноватый после ночного наказания, фыркнул:

— Вот уж нет, как раз он отлично знает ту историю с принцессой, но такого удачного момента для ослабления Яшмовых Весов упустить не мог.

Ограк недовольно процедил:

— Вечные дрязги. Ничего не меняется.

Думайн снова вздохнул:

— Я просто не могу оспорить приказ, понимаешь? Яшмовые Весы мог бы, а я нет, понимаешь, Лиал?

Я качнул головой:

— Нет, не понимаю. Что за приказ?

— О передаче тебя под стражу людей гонгана Урнеса.

— А он у нас кто?

— Отвечает за стражу лагеря, порядок в нём, расследования по делам простолюдинов и идаров, а ещё в его власти все наказания в лагере. Командир отдела порядка и наказаний. Гонгану Урнесу недавно добавили людей и, — Думайн поморщился и негромко закончил, — власти. По-хорошему, нам бы протянуть пару дней и Яшмовые Весы вернётся, осадит его или договорится с ним полюбовно. Но боюсь, этих двух дней гонган нам не даст.

Думайн снова вздохнул, вынул из-за ворота бумагу и толкнул её мне.

Я разгладил листок, мельком глянул печать и быстро ознакомился с содержанием приказа.

Бла-бла-бла, властью, данной мне королём Умбрадо, приказываю взять под стражу хёнбена Лиала из Малого дома Денудо. Бла-бла-бла, много слов о тяжести моего проступка.

Я невольно покачал головой. Ловко описано, умеют. Так-то, читая это обвинение, сам бы такого самоуверенного и дерзкого придурка взял под стражу. А вот дальше мне стало уже не так весело, потому как выходило, что степень моей вины уже определена, как определено и наказание. Удвоенный Строй мечей и лишение звания хёнбена. Уже сегодня вечером.

Думайн поймал обратно лист, который я шмякнул на стол и толкнул в его сторону. Подумав, я буркнул:

— Неприятно.

— Неприятно? — Думайн задохнулся от возмущения. — Вот уж ты подобрал слово, Лиал. Да это едва ли не смертельный приговор. Двойной Строй мечей назначают только идарам!

— Идарам старшей крови, — поправил я его и вновь взялся за бритвенное лезвие. Если прям сегодня под стражу, то нужно успеть привести себя в порядок. — Проходил я уже через Строй мечей, переживу.

— Я не пойму твоего спокойного отношения, Лиал, — процедил Думайн. — Кажется, ты не осознаёшь всей серьёзности выгребной ямы, куда мы с тобой попали.

— Мы?

— Разумеется, мы! — хлопнул по столу Думайн, заставив подпрыгнуть чашу со взбитой пеной. — Я твой командир, ты мой подчинённый. Если виноват ты, то виноват и я.

— Вернётся Яшмовые Весы и всё исправит.

— Что исправит⁈ — рявкнул Думайн. — О чём ты думаешь? Ты был идаром старшей крови, когда получал прошлый Строй мечей. Теперь ты младшая кровь и не переживёшь двойное наказание. У тебя что, Хранители разум отняли? Я отправлюсь с тобой, будем протестовать, требовать повторного разбора дела с призывом свидетелей. Нам нужен кто-то со стороны, не из твоих людей, для того чтобы наши слова звучали весомо. Что за бабу ты тащил вчера на руках в лечебницу? Она ведь идар? Выступит на нашей стороне или уже свидетельствовала против тебя?

Я покачал головой:

— Её имя в этой бумаге не упоминается. Префера из Дома Виво, — поправился. — Великого дома Виво.

Думайн побарабанил пальцами по столу:

— Уже хоть что-то. Сейчас отправлю человека найти её, а лучше даже сам схожу. Кто-то ещё?

Я снова качнул головой:

— Больше никого не знаю по имени.

— Ладно, — махнул на меня рукой Думайн. — У неё спрошу, может, кого ещё подскажет. И сам подумай, что будешь говорить, Лиал. Ты горячий парень, обычно сначала говоришь, потом думаешь. Здесь так нельзя. Отнесись серьёзней к этому.

Эти же слова повторил и Молак, едва Думайн вышел:

— Господин, действительно, будьте серьёзней. И наказание не шутка, и лишение звания не шутка.

Я доскрёб щетину, отложил лезвие и зевнул. Глаза слипаются, ладно, сейчас обольюсь ледяной водой и немного взбодрюсь.