Давший клятву

Солдаты заполнили ступеньки, заняли позиции вдоль парадного крыльца. Они держали копья, хотя некоторые были светлоглазыми. Адолин, Азур и Элокар направились каждый к одной из дверей, к которым привела лестница. Здесь передняя часть крыши дворца, удерживаемая толстыми колоннами, защищала их от камней, которые бросало существо.

Стиснув зубы, Адолин вонзил клинок в щель между толстой деревянной дверью и стеной. Быстро провел им вверх, рассекая и петли, и брус засова, которым дверь заперли изнутри. После того как еще одно движение сверху вниз освободило дверь, он отступил на позицию. Она упала с грохотом внутрь.

Тотчас же вражеские солдаты ринулись наружу, выставив копья и надеясь достать Адолина. Он отступил и не осмелился ударить в ответ. Орудовать осколочным клинком одной рукой было непросто, даже если не приходилось беспокоиться о том, чтобы не ударить собственных людей.

Он отпрянул в сторону и позволил Стенной страже атаковать дверной проем. Сам же Адолин вместо этого присоединился к группе солдат, которые пришли с великим князем Уримилом. Для них он прорезал в стене импровизированный вход, сквозь который бойцы ринулись внутрь. Адолин перешел в другое место вдоль длинного крыльца и проделал вторую «дверь», а за ней — третью.

Сделав это, он бросил взгляд на Элокара, который шагнул через поваленную дверь и был теперь внутри дворца. Он размахивал вокруг себя клинком, держа его в одной руке, а другой сжимая щит. Король уже убил десятки вражеских солдат и открыл «карман» в рядах противника.

«Осторожнее, Элокар, — подумал Адолин. — Помни, ты не в доспехе». Потом он указал в ту сторону и обратился к взводу солдат:

— Усильте королевскую гвардию и позаботьтесь о том, чтобы его не задавили числом. Если навалятся, зовите меня.

Они отдали честь, и Адолин отступил. Азур прорезала собственную дверь, но ее осколочный клинок был слабее двух других. Она вела более сдержанную атаку, срезая наконечники копий, которыми противник тыкал в ее солдат. Пока Адолин смотрел, она проткнула вражеского солдата, который попытался пробиться. Его глаза примечательным образом не сгорели, хотя кожа приобрела странный пепельно-серый цвет, когда он умер.

«Кровь моих отцов! — подумал Адолин. — Что не так с ее клинком?»

Даже со всеми открытыми дверными проемами, продвижение вглубь дворца шло медленно. Солдаты внутри образовали вокруг дверей кольца из щитов, и сражение в основном происходило с использованием коротких копий, которыми противники тыкали друг в друга. Некоторые взводы Стенной стражи принесли длинные пики, чтобы прорвать оборону, и теперь готовились к атаке.

— Парни, вы когда-нибудь защищали осколочника с флангов? — спросил Адолин у ближайшего отряда.

— Нет, сэр, — ответил один из солдат. — Но нас этому учили…

— Придется как-то справиться, — перебил Адолин, беря клинок обеими руками. — Я иду в центральный проем. Держитесь поближе и не давайте им воткнуть мне копье в бок. Я постараюсь никого из вас не задеть.

— Да, сэр! — ответил командир отряда.

Адолин перевел дух и направился к проему. Внутри отовсюду торчали копья. Как в пресловутом логове белоспинника…

Согласно указанию Адолина, солдат сбоку от него развернулся к соратникам и повел обратный отсчет одной рукой. Когда убрал последний палец, солдаты у проема отступили. Адолин ринулся в дворцовый вестибюль с его мраморным полом и высоким сводчатым потолком.

Враг направил на него десяток копий. Принц нырнул, держа клинок обеими руками на уровне плеч, и подсек колени группе солдат. Они упали — ноги, искалеченные осколочным клинком, отказались им служить.

Четыре человека последовали за ним и подняли щиты по бокам. Адолин атаковал, отрубая наконечники копий, рассекая руки. Вот буря… люди, с которыми он сражался, были слишком молчаливы. Они вскрикивали от боли, если их ранили, или пыхтели от напряжения, но в остальном словно онемели — как будто тьма приглушила их эмоции.

Адолин вскинул клинок над головой и принял стойку камня, а потом продолжил сражаться, точными и аккуратными ударами рубя одного противника за другим. Солдаты защищали его с флангов, в то время как широкий охват клинка обеспечивал защиту спереди.

Глаза выгорали. Линия щитов дрогнула.

— Отступите на три шага! — крикнул Адолин своим людям и перешел к стилю ветра, нанося широкие, плавные удары вокруг себя.

Страсть и красота дуэлей иной раз вынуждали его забывать о том, до чего ужасное оружие — осколочный клинок. Здесь, пока он бушевал у нетвердого строя противников, это было чересчур очевидно. В один миг Адолин убил восемь человек и полностью уничтожил оборонительную линию.

— Вперед! — крикнул он, указывая клинком. Люди ворвались в дверь и захватили пространство у самого входа в вестибюль. Неподалеку горделиво высился Элокар с блестящим узким клинком, выкрикивая команды. Солдаты падали, умирая и сыпля ругательствами. Истинные звуки битвы. Цена столкновения.

Наконец противник сломался и отступил через вестибюль — который был слишком большим, чтобы его удержать, — к более узкому коридору, ведущему к восточной галерее.