Даже если я упаду

– Нет, нет, нет, нет, нет… – бормочу я, пока он приближается. Мэгги слишком увлечена: танцуя шимми[19] под мелодию собственной песенки про заварной крем, она роется в своей бездонной сумке в поисках наличных и отвлекается, только когда он постукивает в мое окно.

– О, как мило, они теперь торгуют у обочины? – спрашивает Мэгги. – Скажи ему, что мне нужна всего одна минута. – Она вытряхивает половину содержимого сумочки на колени.

Я не отвечаю ей; вместо этого делаю решительный вдох и открываю пассажирскую дверцу. Марк отступает на шаг, чтобы я могла выйти, но не проявляет особой вежливости. Закрывая за собой дверь, я молю о том, чтобы Мэгги подольше оставалась в машине, пока я не избавлюсь от него.

– Просто приехала за заварным кремом, – говорю я, глядя поверх его плеча. – Я не знала, что ты будешь здесь.

Не вынимая рук из карманов, он наклоняется вперед.

– Привет, Брук. Я тоже рад тебя видеть. Как я? В порядке, спасибо, что спросила.

Я переминаюсь с ноги на ногу и встречаюсь с ним взглядом. Раньше мне казалось, что глаза у него оттенка шоколада на фоне слегка загорелой кожи, теплые, с золотистым отблеском, заметным лишь с некоторого расстояния. Заглядывая в них сейчас, я не испытываю ничего, кроме желания отвернуться. Я пытаюсь шагнуть в сторону, но он рукой загораживает мне путь. В следующее мгновение я слышу, как распахивается водительская дверца и Мэгги наклоняется, чтобы собрать вывалившиеся из сумочки вещи.

– Ничего не говори, – шепчу я, сжимая его запястье.

Марк бросает взгляд на Мэгги и снова переводит его на меня.

– А чего я не должен говорить? – спрашивает он, даже не стараясь понизить голос. – Что все и всегда должно быть по-твоему, да?

– Если хоть когда-нибудь я что-то для тебя значила, ты сейчас же уйдешь. Пожалуйста. – Последнее слово я выдавливаю сквозь зубы.

– Если ты что-то для меня значила? Если? Это ты разорвала наши отношения, не я.

У меня инстинктивно дергается рука. Желание влепить ему пощечину непреодолимо.

– Тому, что ты сделал со мной, нет прощения.

– Но я думал, ты великодушна и умеешь прощать – или это распространяется только на избранных?

Я бледнею, и он опускает руку и смягчает голос.

– Я же попросил прощения, Брук. – Он тянется к моему плечу. – Когда тебе этого будет достаточно, а?

Я отдергиваю руку от его прикосновения и, наклоняясь ближе, сверлю его взглядом.

– Я доверяла тебе. Такой ошибки я больше не сделаю.

– Знаешь что? А плевать я хотел. – Он отталкивается от машины и устремляется к своему внедорожнику.

Я все еще дрожу, когда рядом появляется Мэгги.

– Ты в порядке?

Я киваю. Он ушел, поэтому со мной все в порядке.

– Он… когда-то был моим парнем. Мы плохо расстались.

– Серьезно? – Мэгги морщится вместе со мной, когда его автомобиль, взвизгивая шинами, вырывается с парковки. – И что с ним не так?

– Много чего. – Я надеюсь, что Мэгги не будет выпытывать подробности. Я знаю, он действительно испытывал ко мне чувства. Иначе наша сегодняшняя встреча не задела бы его так сильно. Поначалу он старался, поддерживал меня, как мог, когда случилась беда с Джейсоном. Мне бы сразу порвать с ним после того, как он показал мне тот просочившийся в интернет полицейский отчет с места преступления, но он был так убедителен, когда говорил, что его не волнует преступление Джейсона; главное – что я его люблю.

Даже не верится, что я была так глупа.

– Это маленький городок, – говорю я Мэгги, сглатывая подступивший к горлу комок вины из-за того, что рассказываю ей полуправду. – И многие точат на тебя зуб, когда ты разбиваешь сердце внуку Энн Келлер.

– Энн Келлер… той самой? – Она показывает на вывеску над входом в маслобойню Келлер.

Я киваю.

– Но все в порядке. – В окне я вижу стайку девушек. Я узнаю двоих – в прошлом году мы учились в одном классе химии, и среди них моя бывшая лучшая подруга, Тара Хадсон. Все они выглядят безобидно – во всяком случае, такое впечатление производят на незнакомых сверстников, особенно поодиночке. Тара так уж точно. Я поглядываю на Мэгги и незаметно сдвигаюсь, загораживая ей обзор, чтобы она не увидела девушек и, что важнее, не увидели ее они. – Знаешь, мне что-то расхотелось заварного крема. Давай лучше поедем к тебе и приготовим десерт с кока-колой. У тебя ведь есть ванильное мороженое, да?

Мэгги бросает тоскливый взгляд на магазин, но потом все-таки замечает девушек, и выражение ее лица смягчается.

– Знаешь, я иногда вижу, как некоторые странно на тебя смотрят. Я не понимала, почему. – Она качает головой. – Мне даже незачем спрашивать, не обошлась ли ты слишком жестоко со своим бывшим парнем. Я знаю, что ты не могла сделать ничего плохого, так почему же именно ты должна прятаться? Если кто-то хочет тебя обидеть, я всегда буду рядом и дам отпор. А может, кто-то тебя приятно удивит, оказавшись не таким уж вредным. Моя мама была бы счастлива, если бы я завела новых друзей – не лучших подруг, такая только ты, – просто, знаешь, тех, с кем можно посидеть в школе за обедом, когда начнется учебный год, поскольку тебя там не будет. Мы могли бы попробовать…