Дебилизация России и всего мира. Новое варварство

Я смотрю на его прыщавое лицо и понимаю, каких масштабов иногда достигает самовнушение.

Мы прибываем в дачный поселок под Краснодаром, где собрались сектанты – обсудить концепцию будущего сыроедческого поселения. На слет приезжает знаменитая целительница Марва Оганян. Народу человек тридцать, почти все с детьми. Женщины с распущенными волосами, без косметики, в длинных юбках. Инициатор собрания Дмитрий В. приобрел с единомышленниками в горах семьдесят гектаров земли со старым яблочным садом. Он уверен, что яблочный сад прокормит всех сыроедов.

– Сначала мы построим общинный дом, – живописует Дмитрий. – Там будет общая техника. Каждый будет обязан обрабатывать кусок общинной земли…

Изможденная блондинка, жена энтузиаста, который уже добрался до изложения моральных требований к соседям, кормит грудью уже довольно большого ребенка. У мальчика квадратная голова, вздутый живот и тонкие ручки и ножки.

Малышу другой женщины на вид месяцев шесть.

– Сколько ему? – ласково спрашивает маму целительница Марва.

– Годик. Дома родили, – улыбается та. – И прививок никаких не делали. Кормить собираемся до пяти лет.

– Молодцы какие! – хвалит Марва. Женщина опускает малыша на подстилку, он принимается ползать – в год он даже не пытается привстать. Мама дает ему жевать грязные палки прямо с земли. У него кривые ножки, вздутый живот и большая голова – явные признаки рахита. Но целительница Марва, у которой, к слову, медицинское образование, говорит:

– Посмотрите, какие здоровые здесь собрались дети! Не надо допускать детские болезни. И потому их нельзя лечить лекарствами, иначе потом пойдут лейкозы. А как сейчас кормят в детских садах? Там еда абсолютно болезнетворная!

Я оглядываю женщин вокруг. Их руки и ступни от ходьбы босиком и жизни на природе в кошмарном состоянии, ногти и губы поражены грибком. Они спят на полу, некоторые живут в лесу.

От обилия сладких фруктов – это единственное, что я ем уже второй день, – у меня ломят зубы. Я не выдерживаю и варю на хозяйской кухне овощной суп из всего, что там есть.

Ко мне подбегает худая восьмилетняя Дашка:

– Зачем ты варишь еду, ведь есть же фрукты?!

– Слушай, от вареной пищи еще никто не умирал, а фруктами невозможно наесться.

– А я уже месяц ем только фрукты…

В кухню входит ее истощенная мать. Даша начинает клянчить у нее молоко, которое привез ктото из несыроедных гостей.

– Нет, молоко выпьет Алеся. Правда, Алеся? – в голосе Дашкиной мамы звучат стальные нотки.

Но я молоко пить отказываюсь – в надежде, что Дашка ночью его найдет.