Н. А. Лейкинъ

ДДУШКА-ИМЕНИННИКЪ

I

Богатый ддушка купецъ Иванъ Анисимовичъ Валовановъ былъ именинникъ. Утромъ ддушка сходилъ въ приходскую церковь къ ранней обдн, поставилъ на рубль свчей къ мстнымъ иконамъ, вынулъ часть изъ просфоры о здравіи «Іоанна со чады и внуки», намнялъ мдныхъ денегъ на полтину и роздалъ ихъ нищимъ на паперти и къ девяти часамъ утра вернулся домой пить чай, облачившись въ бличій халатъ.

Въ девять часовъ утра ддушка перешелъ въ свой кабинетъ, слъ къ письменному столу, вынулъ изъ ящика пятьдесятъ серебряныхъ рублевиковъ, заране приготовленныхъ, разложилъ ихъ въ пять стопокъ по столу и сталъ ждать поздравителей, просматривая газеты сквозь круглыя серебряныя очки.

Ддушка былъ вдовъ, имлъ трехъ женатыхъ сыновей, двухъ замужнихъ дочерей и великое множество внуковъ и внучекъ отъ сыновей и дочерей, но жилъ одинъ со старикомъ артельщикомъ и кухаркой въ маленькой квартирк изъ четырехъ комнатъ, въ одномъ изъ своихъ многоэтажныхъ домовъ, которыхъ у него въ Петербург было одиннадцать и оцнивались они въ сумму боле чмъ въ семь милліоновъ. Ддушк шелъ семьдесятъ седьмой годъ, но, не взирая на это, онъ все-таки выводилъ двнадцатый шестиэтажный домъ на пустопорожнемъ мст, гд-то на окраин, которое онъ когда-то пріобрлъ за безцнокъ. Торговлей ддушка теперь вовсе не занимался, а когда-то торговалъ винами, фруктовыми и гастрономическими товарами, имлъ отдленіе для распивки вина на мст и подачи постителямъ холодныхъ закусокъ. Торговлю свою ддушка давно уже передалъ, занявшись учетомъ векселей, покупкой домовъ и пустопорожнихъ мстъ и перепродажей ихъ, выдачей денегъ подъ закладныя на дома имнія, и въ короткій срокъ удесятерялъ свой капиталъ. Къ торговл своей старикъ Валовановъ сыновей своихъ никогда не подпускалъ, опасаясь хищенія. Сначала они служили приказчиками и конторщиками у другихъ купцовъ, а теперь ничмъ не занимаются и живутъ на средства, которыя имъ отпускаетъ старикъ, правда, очень ограниченныя. Даетъ старикъ имъ и квартиры въ своихъ домахъ, но небольшія и непремнно на задворкахъ. Ддушка скупъ. Онъ самъ всегда отличался умренностью и аккуратностью, къ тому-же пріучалъ и своихъ дтей. Впрочемъ, двухъ своихъ дочерей онъ выдалъ, надливъ хорошимъ приданымъ. Сыновей своихъ онъ не допускалъ даже и до завдыванія домами, боясь хищенія, хотя сыновья его никогда ни мотами, ни кутилами не были.

— Оттого они и живутъ добропорядочно, что у нихъ никогда большихъ денегъ въ рукахъ не бывало. А дай-ка имъ деньги-то большія, такъ они тоже, братъ, ухать начнутъ! — говорилъ ддушка.

Всми домами Валованова завдывалъ обрусвшій нмецъ архитекторъ Егоръ Егоровичъ ІІІтрикъ, человкъ удивительно покладистый, двадцать лтъ уже терпливо выносящій вс попреки старика въ утайк чего-то, хищничеств и грабительств, хотя и представлявшій ежемсячно и ежегодно замчательно подробные и аккуратные отчеты и ничего до сихъ поръ не нажившій.

Старикъ Валовановъ зналъ это, но попреки Штрику все-таки длалъ, чтобъ запугать его на будущее. Платилъ онъ, впрочемъ, Штрику весьма приличное жалованье.

Денежными длами старикъ самъ занимался, имлъ почти по всмъ банкамъ несгораемые ящики, гд хранилъ свои капиталы и документы, и куда здилъ стричь купоны отъ процентныхъ бумагъ. здилъ онъ въ банкъ каждый день, здилъ на извозчикахъ и никогда лошадей своихъ не держалъ. Дома приближеннымъ его лицомъ былъ тоже вдовый старикъ артельщикъ Трифонъ Савельевъ, лтъ на десять, впрочемъ, моложе хозяина и, въ чаяніи будущихъ благъ, ожидая, что Валовановъ откажетъ ему по духовному завщанію изрядный кушъ за его врную службу, выносилъ съ истиннымъ христіанскимъ терпніемъ всю его воркотню, брань и попреки въ любостяжаніи. Служилъ Трифонъ Савельевъ у Валованова уже боле тридцати лтъ, сначала при фруктовой торговл, и въ настоящее время при Валованов былъ все: и камердинеръ, и разсыльный, и секретарь и завдующій квартирой. Сыновья Валованова не любили Трифона Савельева, говорили, что у него «прилипло къ пальцамъ много стариковскихъ денегъ», но обращались съ нимъ почтительно, заискивали и искали протекціи… Трифонъ Савельевъ на самомъ дл имлъ большое вліяніе на старика Валованова, хоть и выслушивалъ отъ него брань и попреки. Часто говаривалъ онъ Валованову:

— А вотъ возьму плюну да и уйду отъ васъ, въ деревню на покой уду, такъ кто тогда при васъ останется? Мн что… Я теперь свои артельныя деньги выну, такъ мн въ деревн на весь вкъ хватитъ.

— Ну, ну, ну… Расходился… завелъ колесо. Слышали мы это все, слышали… — бормоталъ Валовановъ уже боле спокойнымъ голосомъ, прибавлялъ: «экая горячка, экій порохъ-старикъ»! — и умолкалъ.

Къ пріему поздравителей у Валованова въ столовой накрывалась закуска, ставилось нсколько бутылокъ дешеваго вина, красовался большой копченый сигъ на блюд и дв большія кулебяки, заказанныя въ трактир — одна съ говядиной и курицей, а другая съ вязигой и рыбой, об холодныя, да кухарка варила огромный кофейникъ кофе.