Дедушки с гитарой

– Нет. Это вовсе не лего. Это ювелирные работы. Мы берем прекрасный кусочек Будущего и создаём для него оправу из Настоящего… А, кстати, с чего это тебя такие мысли посетили?

Он помолчал.

– Если мы не боимся так высовываться, то может быть мы и еще что – нибудь полезное все – таки сделаем?

– Выразись конкретнее.

– Мы же в долгу перед Будущем. Может быть всё – таки начнем эти отдавать долги?

Никита отложил гитару.

– Мы же знаем Будущее!

Глава 9

24.

Я понял, что предчувствия меня не обманули.

Это было неизбежно, как выхлоп у автомобиля. Как автомобиль не мог двигаться вперед, не воняя выхлопными газами, так и мы не могли не мучиться, думая о своих возможностях предсказать грядущие неприятности.

Тот разговор, после концерта в посольстве, что – то стронул в душе каждого из нас. Судя по всему, по нашим нечаянным оговоркам, такие мысли бродили в мозгах у каждого из нас. Знать Будущее и не поделиться, не предупредить? Это же как – то неправильно, не по – товарищески. Не по – советски в конце – то концов…

И поэтому время от времени все мы испытывали, плюнув на договоренность молчать, желание начать предупреждать кого – нибудь о грядущих неприятностях. Я не был исключением, но держался и о своих поползновениях кого – то спасать, не говорил.

– Если бы! Мы же уже говорили об этом! Будущее еще только вероятность. Его нет! Помнишь космонавтов?

Он не ответил.

– Да и не помнил мы ничего толком, – продолжил я. – Ни «кто», ни «где», ни «когда»…

– Ты тут недавно Леннона вспоминал… Я вчера вспомнил, когда его убьют, – сказал Никита.

– Могут убить, – поправил его Сергей. – И тем более в этой версии Реальности сам Леннон может быть кого – нибудь грохнуть.

– Да хватит вам ржать, – рассердился Никита. – Я ведь серьезно.

– Ах, серьезно….

Я и впрямь стал серьёзном.

– А серьезно… Во– первых, будущего еще нет. Во– вторых – оно обязательно будет, но, скорее всего, другое. И в – третьих…

Я с искренним сожалением вздохнул.

– Нифига мы из этого уже один раз состоявшегося Будущего не помним. Забыли, что ли?

– Но вот про Леннона я как – то вспомнил!

– И что?

– Давайте хотя бы его предупредим!

– А давай предотвратим Третью Мировую войну? – в сердцах предложил я.

– Как?

– Вот и я спрашиваю «как»? То есть как предотвратить мировую войну ты не знаешь, а как предупредить Леннона – знаешь?

– Да. Знаю. Напишем письмо…

Самый скверный разговор, когда все понимают, что говорить вообще – то не о чем. Аргументы глупые и гнилые. И ничем такой разговор не кончится.

– А вот представь, что завтра в наших почтовых ящиках мы обнаружим письма, в котором нам предскажут наше будущее…

– Доказательно?

Я ухмыльнулся.

– Ишь чего захотел. «Доказательно»… Нет. На уровне «мне так кажется» или «вроде бы». И в письме будет примерно так….

Я поискал формулировку побезумнее.

– Всего несколько слов: «Вы сейчас школьники, но когда вы состаритесь и напьетесь, то взорвете бомбочку и взрыв зашвырнет вас в ваше собственное прошлое… Поэтому сейчас ведите себя хорошо, старательно учитесь, чтоб стать достойными и уважаемыми членами общества.» Ты бы такому письму поверил бы?

– Я бы больше поверил бы в то, что это какая – то тонкая родительская провокация… – заметил Сергей подумав. – Чтоб мы лучше учились.

А Никита промолчал.

Я знал, что он упрям и задал другой вопрос.

– Когда это произойдет? Ведь не скоро?

– Нескоро… В 1980 году.

– Не поверит, – сказал Сергей. – А если и поверит, то забудет.

Я примирительно поднял руки.

– Ну ладно. Предположим, что мы это сделали…

– В смысле?

– Ну, написали письмо…. Вы же понимаете, что если оно попадет в руки кому – то другому, то мы просто привлекаем к нам нехорошее внимание? Письмо еще до него не пойдет, а к нам придут к нам люди в фуражках и с крутыми удостоверениями. И что делать будем?

Мне никто не ответил.

– Да и не поверит он…

– Тут какое – то противоречие.

– В чем?

– С одной стороны «он не поверит», а с другой стороны «придут люди в фуражках». Эти – то почему должны поверить?

Я покачал головой.

– Никакого противоречия. «Людям в фуражках» полагается обращать внимание на такие вот несуразности, особенно уходящие заграницу.

– Ну… Возможности карательных органов всегда несколько преувеличены. Это все делается чтоб поднять престиж власти. Кроме того, мы же можем остаться анонимами…

– Ах даже так…. «можем остаться неизвестными…» А может быть и не будем оставаться неизвестными? Я так чувствую, что кое– кому было бы интересно вступить с Ленноном в переписку. Кстати, на анонимное письмо он вообще может не образовать внимания. Думаете мало он нормальных писем получает?

– Из СССР? Я бы только из любопытства такое прочитал. Пусть даже из без адреса.

– Ладно. Пусть анонимное… А его адрес? Его – то адрес откуда возьмем?

Никита дернул плечом.

– «На деревню Леннону…»?

– Если бы какой – нибудь американец напишет адрес «Москва, Кремль, Брежневу» думаете не дойдет письмо?

– Сравнил!

– Именно! Нашел, что сравнивать! Напишем «Лондон. Леннону» и дойдет как миленькое…

– Нет. Адрес нужен… Чтоб наверняка уж…

– А где его взять? Или опять в «МК»? Это вам не Андрей Андреевич.

Никто не ответил. Я немножко остыл.