Деды в индиго

Мастера заглянули в медпункт – это было их любимое место. Здесь всегда можно чем-нибудь поживиться.

Медсестра Валечка вопросительно подняла брови или то, что от них осталось после выщипывания.

– Зеленки нет?

– Есть. А вам зачем?

– Ну, это… Смазать. Продезинфицировать… Тут такое дело: подмастерье палец порезал… штангенциркулем.

Слово было внушающим страх и уважение, типа циркулярной пилы весом со штангу.

Напуганная медсестра тут же достала из сейфа вожделенный пузырек. Намотала на спичку ватку и обмакнула в зеленку.

– Че жалеешь, стюардесса? Дай-ка бутылек подержать.

Хана зеленке!

* * *

В помещении стоял жуткий холод. К тому же на аудиторной скамье места было мало – только на троих.

Но уселись все. Шура – в центре сокурсниц. По две с каждой стороны. Сели, плотно прижавшись друг к другу.

Доцент Вивасов завистливо спросил:

– Ну как? Согрелся, парень? Среди наседок?

– Шура покраснел, попытался встать, но не смог, зажатый, как в тисы, бедрами девиц.

* * *

В целом, у Вивасова было много собственных интересных педагогических находок. Например, если задача была не решена или решена, но неправильно, в таких случаях он говорил студенткам:

– Можно, я вас поглажу по тому месту, которым вы думаете?

И вгонял их в краску.

* * *

Жена Малярчука Мариша вернулась домой – муженька след простыл, дверь в квартиру лишь прикрыта.

Вещи на месте, но ни Малярчука, ни пенсии.

Подозрение сразу пало на Вадика, специалиста-универсала – больше дверь вскрыть некому.

Мариша подкараулила Дулепистого у выхода из супермаркета. Где ж ему быть-то (раз в чипке нет). Выследила.

Вадик ее даже и не узнал. Случаем видел раз или два, но не запомнил. Да и не ассоциировалась она с Малярчуком как-то. Но жена Малярчука знала всех его дружков.

– Где муж мой? – набросилась она на него с хозяйственной сумкой с продуктами (помидоры, яйца, соленая рыба).

– Я вам не брачное агентство мужа подыскивать. Ошиблись адресом, – отреагировал Дулепистый.

– Ты еще и дерзить удумал, шкворень? Где муж мой, ирод?

– Отбиваясь от ударов, Вадик парировал:

– Как его зовут? Ирод? Редкое имя. Древнее.

– Это ты – ирод. Я про своего мужа спрашиваю. Где он?

– Ненормальщина какая-то!

– Алкоголик!

– Я вообще не пью!

– Ага, в штаны лью.

– Дама, вы меня с кем-то спутали.

– Куда мужа мово дел? Я тебя спрашиваю, поганец этакий.

– Какого мужа? – демонстративно порылся в карманах и даже под мышками Вадик (Додик).

Это переполнило чашу терпения женщины. И она давай его снова охаживать сеткой с яйцами. Еле убежал, правда, весь грязный: в рыбьей слизи, куриных яйцах и остатках помидоров. В другую сторону. (Помните, склизкий мужик с рыбой в трамвае – не Маришкина ли работа? прим. автора).

Жена Малярчука в отчаянии вернулась во двор. Смотрит: сидит Вадик на скамейке как ни в чем не бывало и ее не боится. И уже нетрезвый. Видимо, умудрился тяпнуть на бегу. Главное, и переодеться быстрехонько успел.

– Ааа! Ты здесь уже, дубина, рассиживаешь?

– Привет, Маришня! Как там Всева поживает? – долдонит Дулепистый. И подмигивает нагло так.

– Ах ты, чучело гороховое! Издеваться? – Мариша.

И давай его лупить с утроенной силой остатками яиц.

Пока она его лупила, появляется другой Вадик (вернее, Додик), переодевшись в сухое, и вопит:

– Слушай, Вадяра, что это за мымра ко всем вяжется?

У жены Малярчука двоит в глазах. Стало быть, вот как эта болезнь «раздвоение личности» приходит. Думала только у мужа, когда он, упав с перепоя, кричит на нее с пола:

– Отстаньте, близнючки! Разойтись по разным углам!

– Вы хто такие? – осела Мариша.

– Близнецы. Я – Вадик, он – Додик. Или, наоборот.

– Как же вас различают?

– А так и различают: один пьет, другой – нет.

* * *

По дороге из университета Шура увидел еще одно объявление:

«В условиях финансового кризиса, когда все сокращают объемы производства, наша типография увеличивает выпуск своей высоколиквидной продукции».

* * *

Тем временем во двор въехала кавалькада «Астон Мартинов» и «Ламборджини». За ними автобус. Из второго «Ламбо» вышел Ромуальд Амбидекстрович Кремов, профессиональный депутат, лидер фракции партии «Народная совесть».

Когда-то он тоже жил в этих домах, до перестройки, и знал всех не понаслышке.

– Все на месте, – облегченно вздохнул депутат.

Рома подозвал залакированным ногтем Люлипупенко.

Тот сначала сделал вид, что не заметил. Но когда депутат эффектно оттопырил большой и мизинный пальцы, оказался легким на подъем.

– Слышь, Арно, – сказал тонким голосом, почти пропищал депутат. – Надо организовать наших пацанов на депутатское шоу. Я вот что мозгую. Снимем всех на уборке придомовой территории. Осеннюю листву погоняем. В прямом эфире. «Народный почин», субботник что ли – по призыву партии «Народная совесть». Широкая поддержка всех слоев населения. Репортаж с места события. «Он-лайн», по-русски. Новые свежие лица, новые члены, обширный электорат…

– А-а-а?