Дэйв Гурни. Книги 1-5

— Это последние подсчеты, сделанные перед тем, как я уехала на задание. Ожидается, что это число увеличится. Сильные ожоги, два обрушившихся здания, драки на парковке, затоптанные дети. И еще — много жертв с колеса обозрения.

— От пятидесяти до ста? — в ужасе прошептала Мадлен.

— Боже.

Гурни откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он снова видел, как кренится и медленно заваливается набок, исчезая за шатром, колесо обозрения. Снова слышал жуткий треск и прорезавшие чудовищный шум душераздирающие вопли.

В палате надолго воцарилось молчание. Нарушил его Хардвик:

— Могло быть и хуже или даже гораздо хуже, — пробурчал он, возвращаясь к жизни, — не останови Дэйв этого маленького ублюдка.

Это наблюдение было встречено мрачными кивками.

— Плюс, — добавил Хардвик, — он ухитрился прямо посреди всей этой чертовщины решить дело об убийстве Спалтера.

— Решил… — поразилась Эсти. — Как?

— Расскажи ей, Шерлок.

Гурни пересказал весь сценарий с Карлом в роли трагического злодея, начавшего интригу, которая роковым образом провалилась.

— Выходит, план состоял в том, чтобы убрать брата, завладеть «Спалтер Риэлти» и ликвидировать активы для личного пользования?

Гурни кивнул.

— Так мне это представляется.

Хардвик тоже кивнул.

— Пятьдесят миллионов баксов. Как раз хватит на покупку особняка губернатора.

— И он был твердо уверен, что мы никогда не притянем его за убийство? Боже, что за высокомерный ублюдок! — Она с любопытством покосилась на Гурни. — У тебя какое-то странное выражение лица. О чем ты думаешь?

— Да просто о том, что убийство брата могло пойти Карлу в его кампании только на пользу. Он мог бы преподнести это как попытки мафии запугать его, заставить бросить политику… чтобы в правительство не попал честный человек. Интересно, может, в его планы входило выставить убийство брата за доказательство собственной добродетели?

— А что, мне нравится, — глаза Хардвика цинично блеснули. — Въехать в губернаторы на этом трупе, точно на белом коне, — прямо, твою мать, к инаугурации!

Гурни улыбнулся. Возвращение Хардвика к вульгарной манере изъясняться было показателем улучшающегося самочувствия.

Эсти сменила тему.

— А Клемпер с Алиссой, значит, просто-напросто мелкие хищные стервятники, норовящие поживиться за счет Кэй?

— Можно и так сказать, — согласился Гурни.

— На самом-то деле, — с видимым удовольствием добавил Хардвик, — скорее, один хищный стервятник по имени Алисса и один безмозглый стервятник-идиот по имени Мак Мудак.

Эсти несколько долгих секунд смотрела на него с болезненной нежностью, точно на милого, но невыносимого ребенка, а потом снова взяла его за руку и стиснула ее.

— Пойду, пожалуй. Давно пора перехватывать и перенаправлять транспорт — всех этих идиотов, что ломятся с трассы на ярмарку.

— Перестреляй ублюдков, — с жаром посоветовал Хардвик.

После ее ухода разговор плавно съехал на теории о чувстве вины и стремлении к саморазрушению — темы, которые, судя по всему, нагоняли на Хардвика сон.

Вспомнив курс психологии, который он посещал в колледже, Кайл рассказал про фрейдовскую теорию о несчастных случаях: они все вовсе не «случайны», а отвечают некоторой цели — предназначены предотвратить какое-либо действие, вызывающее внутренний конфликт, или же покарать за него.

— Я вот думаю, может, то, что Карл споткнулся прямо перед братом, как раз чем-то таким и объясняется?

Развивать эту тему никому не захотелось.

Тогда Кайл завел речь о карме — словно ему отчаянно требовалось встроить весь хаос произошедшего хоть в какую-нибудь упорядочивающую структуру.

— И ведь не один Карл расплатился за то, что натворил. Ну вы только подумайте. С Паникосом то же самое — его придавило колесом обозрения, которое он сам же и взорвал. А с Клемпером что случилось, когда он явился по папину душу! Даже Лекс Бинчер — он ведь как с цепи сорвался на «РАМ-ТВ», пытался присвоить себе лавры за все расследование — это его и погубило. Ей-ей, так и кажется, что карма и впрямь существует!

Голос у него был такой взволнованный, возбужденный, искренний — и такой юный, ни дать ни взять загоревшийся новой идеей подросток, — что Гурни вдруг захотелось его обнять. Однако он не привык поддаваться спонтанным побуждениям, особенно на людях.

Скоро в палату пришли две медсестры, чтобы забрать Хардвика на рентген для каких-то дополнительных обследований. Когда его устраивали на каталке, он повернулся к Гурни:

— Спасибо, Дэйви. Я… думаю, ты мне жизнь спас… так быстро сюда довез.

Он произнес это без тени иронии — явление почти неслыханное.

— Ну… — промямлил Гурни, которому всегда делалось неловко, когда его благодарили, — у тебя резвая тачка.

Хардвик издал короткий смешок, оборвавшийся вскриком от боли, и его увезли.

Мадлен, Кайл и Гурни остались в палате около опустевшей постели. Все уже падали с ног от усталости. Говорить было не о чем.

Молчание нарушил звонок телефона — как оказалось, Кайла. Он бросил взгляд на экран.