Декамерон шпионов. Записки сладострастника

Обсудили кое-что от Бисмарка до насморка, не забыли и о сложных взаимоотношениях кошек и собак и об их соперничестве за хозяйскую любовь. Черный кот между тем спесиво посматривал на Антона, распустившего язык, и всем своим видом оскорблял: хоть ты и датский дог, но шавка паскудная, моська жалкая и, если мой Вася пожелает, он тебя вместе с твоим вонючим атташе и его котом в бараний рог свернет, разотрет и выплюнет! Датский дог всей своей черной шкурой чувствовал унижение, но сдерживался ради хозяев и даже притворился, что интересуется лукавыми птичками на кустиках.

Выходных у разведки не бывает, на войне не отдыхают, поэтому Аркадий Иванович отвел резидента в сторону и поспешил доложить ему, что только что встретил зловредного Ростоу — исчадие ада, доложил не просто из страховки, а потому что работал с американцем по заданию КГБ, оплачивающего все оперативные расходы. Бесспорно, такая разработка являлась скорее исключением из правил во взаимоотношениях КГБ и ГРУ, и больше всего на свете Хват опасался, что о его работе на конкурентов узнает начальство. Конечно, никто за это не вызовет на ковер, никто не выдвинет обвинений, однако зарубку сделают, попридержат на поводке и могут даже отвести от причитавшегося генеральского звания. Да еще, не дай бог, пустят слушок, что мол, Аркадий Иванович не американца разрабатывает, а выполняет функции сексота, капая на сослуживцев, — тогда хана!

Собственно, свои тревоги Хват высказывал на каждой встрече с резидентом, и каждый раз тот его уверял в повышенной секретности сотрудничества. Заложив одну руку в карман (другая покоилась на коте, который вообще отвернулся от Антона, видимо, поглощенный оперативной дискуссией), Осоргин выслушал хватовскую оценку американского резидента.

До глубины Шекспира тут было далеко, но вырисовывались некая экстравагантность и склонность к открытой провокации, необычные для серых мышей — цэрэувцев. Зацепка ли это? Возможно. Очень часто на крючок попадаются именно такого рода характеры с чуть сдвинутой крышей. Разве совершенно нормальный хомо сапиенс возжаждет трудиться на чужую разведку? Под угрозой 300–400 годков тюрьмы, как в оазисе западной демократии, или полновесной «вышки», как в оазисе развитого социализма.

Нет, нормальные люди сторонятся шпионских пут, им ближе семейный ужин с сырокопченым датским окороком, помидоро-огуречным салатом с толсто порезанным луком и острой брынзой, им дороже роман-кирпич Стивена Кинга или глас битлов. Зачем, черт возьми, шпионить на чужую разведку, где, между прочим, и платят хреново и не вовремя? Нет, Ростоу бесспорно не шиз, но штучка необычная, орешек крепкий, вполне допустимо, что он корчит из себя немного чокнутого Гамлета. А Гамлет-то был не лыком шит, лицедействовал под безумца и в результате преуспел: нанизал на кинжал старика Полония и отправил на тот свет короля Клавдия. Так что бдительности по отношению к Ростоу терять не следует, а надо держать ухо востро. На этом и сошлись, и каждый пошел своим путем со своей живностью…

Арабский Восток всегда был лакомым куском для разведок: черное золото и прочие дары природы, простор для геополитических интриг в игре Востока и Запада, последний холодел от одной мысли, что Советы вдруг настолько укрепятся в регионе, что отрежут, сомнут, взорвут, выльют к чертовой матери все нефтепроводы, посадив мир на голодный паек. Остановка заводов, транспорта, потухшие города, замерзшие голодные скелеты, о ужас! Для страховки американцы уже создали у себя нефтяные склады, англичане больше уповали на старые связи среди арабских шейхов — в свое время прославленный разведчик полковник Лоуренс настолько обольстил шейха Фейсала, что вместе с ним добил проклятую Оттоманскую империю.

Конспиративная квартира резидентуры СИС помещалась тоже в Замалеке, в многоэтажном доме с различными фирменными офисами, между прочим, умный ход: попробуйте выделить агента среди входящих и выходящих толп. Дэвид Смизерс, проверив еще раз, не бредут ли за ним отряды сыска, открыл дверь своим личным ключом и, метнув еще раз натренированный взор на лестницу, ступил на мраморные полы. Доступ в это святое место принадлежал лишь ему и уборщице — жене шифровальщика резидентуры, иногда забегали туда заезжие англичанки (и на солнце бывают пятна!).