Декорации

– Я не люблю судить наперед, для этого еще необходимы уточнения, которые и составят общее мнение об истории, уж извините, но рассказанной крайне обобщенно.

– Но я говорю правду.

– А я не говорила об обратном, Итан. Сейчас я хочу узнать ваше отношение к тем событиям, чтобы понять, как это все связанно и все. Так вот, почему именно вы, Итан?

– Потому что так сказал Людвиг, потому что я был записан в учебники истории, как тот, кто создал Искусственный Интеллект, который выйдет из-под контроля, следуя желанию жить, чего люди, как это ни парадоксально, понять не смогут.

– Интересная история… Скажите, вас удовлетворяла эта роль, это…клеймо?

– И да, и нет. Моей работе, как и мне самому, придавали большей значимости, чем можно представить, и, разумеется, это повлияло на мое суждение о том, судьба ли виновна в гибели Валентины, служившей катализатором того пути, который привел меня к этой роли. Или же одно и другое – лишь две разные точки и, будь моя сестра жива, я бы все равно был тем, кем меня определил Людвиг. Сейчас, после наших встреч, а мы отлично проводим время, смею подметить, я все ближе к окончательному мнению, что ярлык, который повесил на меня Людвиг, придал значимости смерти моей сестры, хотя на самом деле, она тут не причем. Возможно, я всего лишь винтик, который должен был быть в нужное время, в нужном месте, не более того.

– Я не могу не поинтересоваться: если присутствует факт путешествия во времени и наставлении из будущего, то разве это не рождает временной парадокс?

– Еще как! Этого я и боялся… что все происходящее с того самого момента будет неподвластно мне, ведь кто знает, насколько большую игру вел Людвиг? Возможно, ни объявись он, ни скажи свое слово, ничего бы не было вообще… Возможно, как я уже говорил, я лишь винтик, который думает, что он – на передовой, а на деле, незаметная фигура, заменить которую, не составило бы большого труда.

– Вас не тревожило это раньше, почему сейчас?

– А разве не ясно?

– Мы пришли к выводу, вы и я, что нынешние события, как и прошлые, могут быть лишь частью большого пути. А с учетом истории, которую вы мне поведали, я могу предположить с еще большей уверенностью то, что на самом деле размах начатой, так скажем, авантюры может простираться на куда большее время. Вы так не думаете?

– Думаю постоянно. Но это не исключает того, что я попросту не знаю, что делать дальше. Нужна же цель, верно? Конечный пункт! А как его понять или найти, если я, как уже сказал – лишь винтик!

– Что, если это не так?

– Это так! – Чуть сорвался он, выходя из себя, но вовремя успокоился, и продолжил медленнее, – проследить легко: смерть сестры вынудила меня на поиски причины и смысла, после чего мне дали судьбоносную роль, оправдав трагедию. Теперь, как я вижу, и как видят все – все было зря, ведь я не оправдал надежд, я не создал то, что отсекает страшное будущее Людвига… Моя сестра умерла точно так же просто и впустую, как и… – Итан почти заплакал, его накрыло ознобом и захотелось забиться в угол от помеси гнева и разочарования.

– У вас депрессия, Итан?

Он лишь кротко кивал головой, глядя куда-то вниз и, тяжело дыша, старался возобновить контроль.

– Если вам нужна помощь, нужно вызвать врача, что бы…

– Нет… нет, я в порядке, – говорил он с трудом, но все же старался держать себя в руках.

– Не бойтесь просить помощь, Итан, я верю, что мы здесь для этого.

Он снова просто кивнул.

– Хочу задать вопрос, если не возражаете?

– Не возражаю…

– Почему вам так обязательно придавать значение смерти?

– Странный вопрос. Так ведь все люди делают, разве нет? Это нормально.

– Это не ответ, Итан, – постаралась она смягчиться.

– Придав значение, я нахожу… в каком-то смысле ориентир в этом мире, где добро и зло так перемешаны, что порой не знаешь, зачем начинать следующий день, в котором ничего не изменится. Так делают люди: ищут смысл, как некую постоянную в этом большом и хаотичном мире. Зачастую именно смерть требует оправдания потому, что мы теряем близких и любимых, совсем не понимая почему и зачем, а, значит, ценность этих людей в этом мире сразу же теряется. Такое невозможно допустить для тех, кто еще остается жить, кто помнить и любит, боясь забыть и обесценить то, кем были эти люди для них. И все из-за того, что ничего более ценного и важного у человека нет, да и не будет никогда, это, кстати говоря, сама природа нам дала.

– Тогда почему же, Итан, по вашему мнению, разумеется, люди не ценят себя и близких до тех пор, пока не станет слишком поздно?

– Не знаю…

– Я уверена, что знаете… подумайте.

– Потому что… у людей есть изъян, который не позволяет расставлять правильные приоритеты относительно времени и возможностей… люди не учатся на ошибках. Я уже говорил, насколько плоха система развития человека без внешних манипуляций и наставлений, ведь природа не справилась. Слишком много изъянов, и с каждый годом я все меньше верю в великий план эволюции, в котором мы – не просто этап. А все потому, что ничто и никто не мешает быть такими сейчас, кроме нас самих…

– Но ведь это касается не всех людей, верно? Многие живут…