Дела давно минувших дней... Историко-бытовой комментарий к произведениям русской классики XVIII—XIX веков

Бесспорным прототипом доктора Вернера является хорошо известный обитателям Пятигорска доктор Н. Мейер (1806–1846), служивший в Пятигорске и Ставрополе, где с ним и встречался Лермонтов. Изображение Вернера-Мейера проникнуто несомненной авторской симпатией. «…Его имя Вернер, но он русский. <…> Вернер человек замечательный по многим причинам. Он скептик и матерьялист, как все почти медики, а вместе с этим поэт, и не на шутку, – поэт на деле всегда и часто на словах, хотя в жизнь свою не написал двух стихов. <… > Обыкновенно Вернер исподтишка насмехался над своими больными; но я раз видел, как он плакал над умирающим солдатом. <… > Вернер был мал ростом, и худ, и слаб, как ребенок; одна нога была у него короче другой, как у Байрона; в сравнении с туловищем голова его казалась огромна: он стриг волосы под гребенку, и неровности его черепа, обнаженные таким образом, поразили бы френолога странным сплетением противоположных наклонностей».

Фактически Лермонтовым «дан документальный портрет Мейера; совпадают как внешние (маленький рост, хромота), так и психологические характеристики (любовь к парадоксам, мягкость под маской саркастичности)… сохранены даже детали биографии (история любви Мейера) и поведения Мейера (привычка рисовать карикатуры)» (Лермонтовская энциклопедия).

Сходство было настолько велико, что Мейер даже обиделся на Лермонтова и под влиянием этого чувства отзывался о писателе и его таланте как о «ничтожных».

Быть может, введение в повествование реальных лиц и побудило в дальнейшем стремление отыскивать для каждого персонажа конкретный прототип, с которого «списывался» тот или иной герой. Особенно много претенденток находилось на роль княжны Мери. Самым разным дамам хотелось быть запечатленными в памяти современников и потомков (Э. Клингенберг, Н. Верзилина, Е. Быховец, Н. Реброва, какая-то помещица Киньякова из Симбирска, Иванова из Елизаветграда и даже некая госпожа В., спустя сорок лет после опубликования романа с удовольствием отзывавшаяся на прозвище «княжна Мери»). «Однако, по-видимому, княжна Мери, в еще большей степени, чем Грушницкий, образ собирательный, обобщающий впечатления поэта, полученные им в разное время от разных лиц» (В. Мануйлов).

Следует заметить, что в характере Мери отразилась прежде всего глубокая сердечная привязанность Лермонтова к красавице и умнице Вареньке Лопухиной, в которую он был влюблен еще в студенческие годы. Это не означает, конечно, что Лермонтов встречался с ней на Кавказе или воспроизвел один из эпизодов ее биографии. Просто он видел в Лопухиной своего рода идеал женщины и, как замечает биограф поэта (П. Висковатый), наделил ее чертами и Мери, и Веру: «характер Вареньки Лопухиной раздвоен и представлен в двух типах».

При создании образа Грушницкого Лермонтов относится к прототипу как к материалу, подлежащему переосмыслению и переделке. Прежде всего в этом персонаже дает себя знать восприятие автором романа прозы А. Бестужева-Марлинского, чьи произведения совсем недавно были предметом всеобщего восхищения, а затем превратились в олицетворение ложной патетики и напыщенной мелодраматичности. Ко времени создания «Героя нашего времени» Марлинский, по словам Белинского, «пролетел в литературе ярким метеором, который на минуту ослепил всем глаза и – исчез без следа…». Белинский первым заметил в Грушницком родство с героями Марлинского, подчеркнув, что Грушницкий и подобные ему молодые люди «страх как любят сочинения Марлинского, и чуть зайдет речь о предметах сколько-нибудь не житейских, стараются говорить фразами из его повестей».

И все же современники Лермонтова неоднократно предпринимали попытки найти первоисточник этого образа, уж слишком колоритна была фигура Грушницкого. Ряд мемуаристов сходятся на том, что Лермонтов «списал Грушницкого с Колюбакина». В самом деле, в биографии и поведении Н. Колюбакина (1811–1868), уланского поручика, разжалованного в рядовые за пощечину полковому командиру, было сходство с биографией Грушницкого. Колюбакин был сослан на Кавказ рядовым и после участия в нескольких боях (в одном из них он получил ранение в ногу) вновь был произведен в офицеры и награжден солдатским Георгием. Лермонтов познакомился с Колюбакиным в Пятигорске – еще один момент совпадения биографии последнего с жизнеописанием Грушницкого. По молодости лет и вспыльчивости Колюбакин имел несколько дуэлей, в речах и поступках стремился подражать героям Марлинского. Вместе с тем знающие Колюбакина отмечали и незаурядную образованность его, и храбрость, и честность. Эти качества помогли ему впоследствии дослужиться до сенатора и стать одним из видных военно-административных деятелей на Кавказе.

Возможно, что отдельные черты характера и биографии Колюбакина Лермонтов при создании образа Грушницкого и использовал, но зеркальным отражением его данный образ, конечно же, не является.