Дела эльфийские, проблемы некромантские

Мы больше не произнесли ни слова до того момента, когда карета остановилась. Богатый район как пить дать. Куда ни глянь — виллы и дворцы зажиточных варсакцев. Архитектура резко отличалась от эльфийской. Вилейская знать предпочитала изысканную простоту и утонченность, а лучшим украшением дома считался сад. Оборотни же, как оказалось, во вкусах были больше схожи с людьми — массивные дома с большим количеством резьбы и местами даже позолоты, тяжелые литые ворота, каменные изгороди в полтора человеческих роста, массивные статуи на входе.

Оборотень выбрался из кареты, подошел к нашей клетке и снова обвел нас мрачным взглядом.

— Ты! — Когтистый палец указал на меня. — На выход, и без шуточек. — За его спиной незаметно возник еще один персонаж, держащий в руках железные кандалы. — Около ворот стоит охрана, которая прекрасно стреляет. Убивать тебя выгоды нет, но покалечить могут ненароком. А я буду очень недоволен.

Саэл напрягся, как и Гил. Я улыбнулся им, пытаясь подбодрить, хоть сам особого воодушевления не испытывал, и выбрался из повозки. Меня заставили повернуться спиной и вдавили в клеть, чтобы надеть кандалы, дернули назад, разворачивая лицом к воротам, у которых и правда переминалась с ноги на ногу парочка молодых охранников, а затем толкнули, заставляя идти.

Я обернулся напоследок и заметил, что полуэльф смотрит мне вслед с совершенно непривычной на его физиономии отчаянной растерянностью.

В воротах меня встречал седой воин. Безоружный и очень старый, но по развороту плеч, позе и — особенно — взгляду было видно, что этот оборотень привык бороться за свою жизнь и в каждом новом встречном видел в первую очередь желающего ее отнять. Я считал себя более чем неплохим бойцом, но, глядя на него, понимал, что связываться с таким воином я еще определенно не дорос. Будь я оборотнем или хотя бы знатоком варсакской культуры, рисунки на его лице и руках могли бы мне рассказать, почему этот старик стал таким и даже, возможно, чего от него ожидать. Но мне оставалось только присматриваться и по возможности не давать повода для того, чтобы присматривались ко мне. За спиной послышался грохот — отъехала карета. Осознав, что это увозят в неизвестном направлении моих спутников, я внутренне поежился. Хоть и началось мое путешествие в гордом одиночестве, теперь от этого одиночества веяло какой-то безнадежностью.

— Новый раб для господина, — отрапортовал один из моих конвоиров.

— А то без тебя не вижу, — хмыкнул седой и коротко взглянул мне в глаза. — Следуй за мной. Без глупостей.

Что-что, а глупости я пока что делать был не намерен.

Естественно, в дом меня не потащили. Мы обошли его по кругу и попали на огромный задний двор, окруженный несколькими богато украшенными трибунами и больше похожий на… арену. Гил оказался прав. На противоположном конце двора была небольшая постройка — приземистое здание с зарешеченными окнами, куда мы и направились. У входа опять же дежурили два охранника, при нашем появлении отставившие в сторону деревянные плошки с едой и вытянувшиеся по струнке. После короткого кивка моего сопровождающего они вернулись к прерванному занятию, бросая на меня любопытные взгляды.

Помещение больше всего напоминало тюрьму — ряд одинаковых крепких дубовых дверей с массивными железными засовами и окошечками для просовывания пищи, грубые каменные стены. Старик открыл одну из дверей и пропустил меня вперед.

Я оказался в относительно просторной комнатушке. Здесь сходство с тюремной камерой заканчивалось. Вместо соломенного тюфяка и дыры в полу для справления нужды я увидел вдоль одной стены застеленную кровать, в изголовье рукомойник с кувшином воды и полотенцем на крючке, напротив окна стол со стулом. Вышеупомянутая дырка тоже наличествовала, но в отдельном углу и была заботливо прикрыта дощечкой.

— Ты на удивление молчалив и спокоен, — одобрительно произнес оборотень. — Не немой ли случаем?

Я покачал головой.

— Меня зовут Гринвальд, я начальник стражи господина Шаркского, владельца Ракшаской Арены и твоего теперешнего хозяина. Я также отвечаю за его бойцовских рабов. Распорядок следующий: утром тренировка, после обеда отдых, вечером бой. Сегодня денек на то, чтобы освоиться, в боях участвовать не будешь, но я выведу тебя посмотреть, на что ты годишься. Не шуметь, не пытаться сбежать. Соблюдаешь правила — живешь для раба практически припеваючи. Бои до смерти или до потери сознания, как повезет. Правил нет. Если что-то нужно, чтобы занять свободное время, говори. Может быть, тебе это даже предоставят. О наказаниях распространяться не буду, проверишь на себе сам, если будет такое желание. Вопросы?

Да тут практически полный пансион! И накормят, и потренируют, и развлекут, чем смогут. Прелесть какая. Правда, взамен кто-то попытается сломать мне шею, но это мелочи. Я снова отрицательно тряхнул головой. Вопрос был только один: как свалить отсюда и побыстрее?

— Как знаешь. Если появятся, не стесняйся, задавай, мы ж не звери какие. — Он осклабился, довольный собственной шуткой. — Как тебя звать-то?