Дела минувшие

– А Звенцов для чего? Человек, который раз за разом садится в арестантские роты за убийство в пьяной драке…

– Я уже думал об этом. Похоже, таково его задание. Звенцов – агент-вербовщик. Ему поручено искать и нанимать фартовых, которые проскочили мимо каторги и угодили в исправительные отделения. Но у них есть способности, интересующие японскую разведку.

– Какие у ротников способности? – фыркнул Артлебен. – Грабеж совершить? В карман залезть? Где здесь интерес Кансейкеку?

– Сергей, не мне тебя учить, что такое большая агентурная организация в чужой стране. Ей нужны разные люди, и много. Не только резиденты и суб-резиденты, не только наблюдательные агенты, но маршрутники, курьеры, содержатели почтовых ящиков, хозяева явочных квартир, укрыватели, фабриканты паспортов, вербовщики, филеры… Всех их надо найти. Каторжники, даже бывшие, годятся на эти роли не всегда. Они на учете в полиции, за ними приглядывают, если происходит в округе преступление, их в первую очередь тягают в участок. А ротники, мелкое жулье, не так на виду. Убежден, что Игнашку специально науськали именно поступать в исправительные арестантские отделения. Он умный, бывалый. Излазил как бродяга всю Сибирь. Чем не помощник господину Сензиро?

– Как же добыть доказательства? – вставил Арзамасцев. – Слежка моя ничего нового не даст. Я один, скоро примелькаюсь. На жандармов надежды никакой.

– Надо взять в одну ночь и Сличенко, и Сензиро, – предложил надворный советник. – Мы получим корреспонденцию, а может, и кое-что поинтересней. Похищенные военные документы, например. В худшем случае выкинем японца домой, разорим его резидентуру и на время отобьем охоту соваться сюда.

Мысль была правильная, и пограничник с сыщиком прямо из трактира отправились к ротмистру Маланьичеву. Там Алексей познакомил офицеров, сообщил жандарму о секретной миссии Артлебена и попросил помощи в аресте предполагаемого японского резидента. Тот, памятуя о телеграмме Дурново, согласился.

Жандармерия сама не может делать аресты, их совершает общая полиция. Все трое поехали к губернатору, доложили свои соображения и заручились согласием на разыскные действия. На Светланскую, 52, вызвали Петрова. Ночью отряды городовых ворвались и в заведение Сличенко, и на рисообдирочный завод. Кабатчик-«иван» после тщательного обыска был доставлен в полицейское управление. Руководил обыском лично Лыков, он же и совершил страшную находку. Во дворе дома, в выгребе, были найдены мужские останки, разделанные на куски. А в кладовке лежали шесть свечей странного желтого цвета. Алексей уже встречал такие и пояснил Федору Ивановичу:

– Они отлиты из человеческого жира. Того несчастного, который лежит в выгребе.

Полицмейстер отшатнулся:

– Господи! Какой ужас! Зачем им такие свечи?

– Старая разбойничья примета: если идти на дело с такой свечой, оно обязательно будет удачным. Редкая вещь, такие штуки бандиты отливают в исключительных случаях. Что-то готовится.

В комнате хозяина за божницей отыскались письма, много, несколько десятков. Они и были той корреспонденцией, за которой охотилась русская разведка. Письмами завладел Артлебен и сел их изучать.

Еще больше депеш обнаружили у Сензиро, там счет шел на сотни. Имелись письма на японском, русском, немецком, английском языках. Штабс-капитан тоже забрал их для изучения. Один он не справлялся, и с Сахалина телеграммой вызвали Таубе.

В японском заведении нашли и кое-что необычное. А именно десять подлинных русских паспортов. Федор Иванович глянул в них и воскликнул:

– Откуда? Не может быть!

– Что такое? – подошел сыщик.

– Алексей Николаевич, я помню бумаги, сам их подписывал. Это паспорта команды китобойного судна «Геннадий Невельской».

– Почему же вы удивились?

– Судно пропало без вести полгода назад. Это был первый китобойный пароход в Приморье, его привел из Норвегии отставной капитан Дыдымов. Все очень надеялись на успех промысла, что пароход будет не последним, а учредят целую флотилию. Но «Невельской» ушел в апреле в море и исчез. Никто не знает, что с ним случилось. Неужели японцы захватили и потопили корабль?

– Не может такого быть, – успокоил полицмейстера командированный. – В море часто гибнут суда. Погибло и это, от стихии. Японцы, надо полагать, обнаружили шлюпку с частью команды. Людей отправили в Америку, подальше от ваших берегов. А их паспорта забрала японская разведка, ибо подлинные документы представляют для шпионов большую ценность.

В целом операция по борьбе с японским шпионажем во Владивостоке дала довольно скромные результаты. Господин Сензиро и трое его рабочих были отпущены из тюрьмы и спешно выехали домой. Их почта оказалась зашифрована, и прочесть ее русские так и не смогли. Прочие ребята – часовщики, ювелиры, портные и прачки – остались на своих местах. Кто из них сменил отбывшего резидента, выяснить также не удалось.