Дела семейные (СИ)

По моему кабинету он не просто прошел, а выписывал круги по спирали. Все документы были разбросаны по комнате. Их украшала затейливая вязь чернильных следов и клякс. Некоторые бумаги были разорваны в клочки или художественно ощипаны по краям. Другие надежно скреплены между собой черно-белыми вороньими «печатями». Слава Торгриму Тильду, наставнику моему, приучившему меня в свое время преодолевать лень и разгильдяйство и убирать все важное в шкаф или ящики стола, оставляя на его поверхности только разную невразумительную ерунду.

— Карр! — радостно приветствовала нас сидящая посреди всего этого великолепия ворона.

— Э-э-э… — Освальд Харп почесал в затылке. — Извини, Ларс, но мы тебя сейчас ждать не будем.

Когда я наконец закончил с уборкой, было далеко за полночь. Клятая птица сладко спала, засунув клюв под крыло. Преодолев нехорошее желание разбудить мерзавку, дернув ее за остатки хвоста, я подался в холл на диванчик. Но такой уж нынче выдался неудачный день, что и тут ждало разочарование. Мебель, и на вид не сильно удобная, оказалась настолько узкой, короткой и жесткой, что не сгодилась бы и в качестве погребального ложа. Как только люди на таком сидят? Или это специально, чтобы посетители лишнее время в ратуше не задерживались?

Окончательно утратив веру в добро и справедливость, я вернулся в кабинет, смахнул в ящик все, находящееся на столе, и улегся на освободившееся место. Не очень удобно, и руки, кроме как сложить на груди, девать некуда, зато длины почти хватает. До рассвета как-нибудь. Не так уж много и осталось. Интересно, кто из наших пойдет утром гулять с Вестри?

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ

Хлопнула в прихожей дверь, вверх по лестнице процокали одинокие девичьи каблучки. Еще одна дверь поприветствовала хозяйку комнаты, и наступила тишина.

Хельга сердито дернула занавеску, возвращая ее на прежнее место, и снова заходила из угла в угол.

— Душа моя, не мельтеши, — вкрадчиво попросил жену Оле Сван. — Ясно же было, сегодня не явится. Из дома все ж таки ушел, не в другую комнату. Дело серьезное, тут подумать надо, характер выдержать. Завтра вернется, никуда не денется. Тут у него книги, собака, гитара и Герда.

— А сестра в этот список необходимого уже не входит?

— Входит, — пару секунд поразмыслив, заверил Оле. — На почетном месте значится. Только сейчас ты сама перестаралась. Как вы встали да друг на друга уставились, рож… лица породистые холодные, не поймешь ничего, но жуть пробирает. Хельга, ну будто ты Ларса не знаешь. Добрый, спокойный, но гордый. Упрется, упряжкой кхарнов не сдвинешь.

— И что, я его гордости покоряться должна?

— Упаси Драконы. Просто ты старше и умнее, значит, компромисс быстрее отыщешь. К тому же чего раскипятилась-то так? Хороший же мальчишка, не испорченный, не пьет, не курит, баб не водит. Ну, притащил раз в жизни домой животинку несчастную.

— Раз в жизни?

— Хельга, тебя что, Вестри, Герда и я, недостойный, чем-то не устраиваем?

— Вот он, — Хельга устремила гневный перст на мужа. — Вот он, главный сторонник и потатчик!

— А что? Глупости надо делать в молодости, пока можно. Потом или времени не достанет, или перед людьми стыдно будет, или просто не захочется.

— Ларс так и женится, а мне не скажет.

— Будто бы ты сама об этом раньше всех не проведаешь. Или, честно скажи, не рада будешь?

— Честно — рада. Герда славная девушка: порядочная, смышленая и почтительная. А главное, искренне любит моего ненаглядного братца.

— А если бы просто любила? Без прочих своих достоинств? Ты бы ее за порог выставила?

— Выставила б, если не любила. Даже при всех прочих достоинствах. До того, как она предаст моего брата. Один раз ему уже пели о том, какой он хороший, незаменимый, всепонимающий. Чтобы потом… Если б просто бросила, я б еще поняла, но тянуть из человека даже не подарки и прочие блага, а веру, тепло, душу… Второго раза не будет. Пусть уж лучше брат живет без семьи, чем станет рабом.

— Это ты про ту фифу, которой он года три назад записки со стихами писал? С виду овечка такая тонкорунная? Несчастная дева в башне? И дрянью малолетней оказалась? Вот, значит, почему Ларс ей разом отставку выправил. И спокойный такой ходил, фунс! Я только удивлялся, почему у парня неделю глаза красные? Хорошо еще, мелкий он тогда был, не все понимал.

— «Не грусти, Ларс, придет время, найдем тебе бабу и получше», — Хельга с напускной строгостью погрозила муженьку пальцем.

Оле в шутливом раскаянии развел руками.

— Я до появления Герды все прикидывал, когда и как Ларсу насчет шлюх лучше объяснить, — чуть смущенно признался Оле. — Эх, девчонки дуры, за палача с охотой пойдут, а хронисту — шиш. Фунсовы суеверия.

— Суеверия ни при чем, Оле. Некоторые девушки мечтают о раннем вдовстве, ведь это свобода, свои деньги, более высокое положение в обществе. Людей пугает тот, кто всегда говорит правду. Это смущает, как увечье. Или некий дар, недоступный простым людям. Кто захочет связывать свою жизнь или судьбу дочери, сестры с… монстром.

— Эх, дурость, дурость человеческая! Так ты правда против Герды ничего не имеешь?