Дела земные

Внук протянул женщине баночку клубничного джема и шагнул в прихожую. Женщина, молча рассмотрев баночку, встала на носочки и приложила губы к щеке гостя. Его душа ликовала. Он шел за ней следом, как утенок за уткой, наступая на пятки. Она обернулась, такая красивая, улыбающаяся.

Невероятно, но факт! Внуку улыбалась женщина. От этого он почувствовал себя мужчиной и овладел ситуацией.

– Вот я баобаб! Ром-бабу забыл. Мы идем к нам.

Замшевый цветок в волосах женщины поклонился в знак согласия. Ему было приятно ее согласие, и дама обрадовалась приглашению.

Взгляд с потолка, привыкший гулять далеко и глубоко в своем прошлом, раздосадован быстрым своим возвращением в настоящее. Этому есть объяснение. Тяжело существовать у гроба с любимым человеком.

Веки дрожали и пропускали дневной свет. Как он устал каждый раз привыкать к дневному свету! Странная тишина в квартире, нарушенная чем-то новым. Но ни голоса, ни звука не слышно. Дед точно знал, внук в квартире не один.

– Дед! Ты проснулся? А я не один, – раздался новый до неузнаваемости голос внука.

– А с кем же ты? – Старик включился в игру мгновенно.

– Догадайся, – ворковал внук.

Перебор. Так решил дед и поморщился.

– Не тяни кота за хвост.

На пороге кухни появилась соседка с чайными чашками в руках, за ней внук с ром-бабой и клубничным джемом. Накрытый стол вырисовывал узор семейного уюта, которого давно не было в этой квартире, еще не озвученные мечты и планы на будущее.

Зима слишком длинная

Глава первая

За окном минус двадцать четыре. Пасмурно. Все пластиковые, стеклянные, металлические предметы и поверхности в помещении холодные. Присутствие холода и себя в нем постоянное. Повсюду! Женские глаза с тоской блуждали по офису. От стола к столу. От лица к лицу. В помещение негромко звучали слова песни с тридцатилетним стажем:

Такого снегопада,Такого снегопада

Давно не помнят здешние места.А снег кружил и падал,А снег кружил и падал,Земля была прекрасна,Прекрасна и чиста…

Проникновенные слова песни проникли в женскую душу, задели за живое.

– Что с тобой?

– Зима слишком длинная.

– Нет такого понятия. Три месяца зима. Три месяца осень. Три месяца лета и вечная весна, – женский голос пропел последние два слова.

Женщина, перечислявшая природные явления, сладко и со вкусом потянулась. Она присела прямо на стол и возвышалась над коллегой, сидевшей на стуле. Открылись постороннему взору подмышки. Платье в этих местах влажное. Пахнуло невкусным. Женщина, сидевшая за этим же столом на стуле и сетовавшая на зиму, затаила дыхание и вместе с ним великое удивление. Разве можно потеть так в холодном помещении?

– Ты сидишь на холодной столешнице. Простынешь, – заметила она и зябко передернула плечами.

– Ни за что, – задорно ответили сверху. – Мне приятно. Остываю снизу даже. Никакой работоспособности из-за этого.

– Тебе не холодно в ажурных чулочках? – спросила сидящая на стуле женщина.

Две пары женских глаз рассматривали черные ажурные чулки, обтягивающие округлые колени.

– Не чувствую. Ноги на морозе немеют. Главное, красиво дойти до машины, ведь из нее Петечка на меня смотрит.

Невкусно пахнущая женщина перевела взгляд на обтянутые серыми гамашами колени сотрудницы, сидящей на стуле. Шершавые, неприглядные катышки на трикотаже явно просматривались глазом.

– А тебе не жарко в гамашах? Хотя что я спрашиваю! У тебя нос синий и руки синие. Похоже, ты умерла и не знаешь об этом.

– Я о себе думаю и беспокоюсь.

– А ты перестань. Подумай о других. Какой они тебя видят, интересно ли им быть рядом с тобой?

Мирный и доброжелательный голос невкусно пахнущей женщины бил пощечинами.

– А мне нехорошо рядом с тобой. У тебя подмышки мокрые и…

– Дур-ра ты, дур-ра троекратная… – Невкусно пахнущая женщина старательно себя обнюхала. – То дух бабий. Заводной дух. Петечка его обожает. Потом он пополам с дезиком.

Женщина в гамашах молчала. На нее с теплой грустью посмотрела сотрудница.

– Эхо-хо-нюшки… Завести тебя некому… – И, покачав головой, она спустилась со стола. – Без обид? – спросила.

Женщина в теплых гамашах кивнула в знак согласия, украдкой потрогала столешницу в том месте, где только что сидела сотрудница. Теплое.

Женщине тридцать девять лет. Рост метр восемьдесят. Сутулая. Размер ноги тридцать девять. Женщина с тоской разглядывала свои ноги. Обувь на них зимняя, на сплошной подошве. Ноги – это проблема всей ее жизни. Нижняя часть тела, как у негроидных женщин, была неестественно, на ее взгляд, крупной и тяжелой. Вскинув голову, она быстро оглядела ладненькую, правильно скроенную фигурку сотрудницы, удаляющейся к своему рабочему столу. Хорошенькая!