Деление на ноль

— Я рад, конечно, что вы уже очень тесно подружились с Генриеттой, — сказал Борисов, и понял, что угадал.

Тиффания заметно смутилась, но не самого факта измены, а того, что ей о нем сказали, так, во всяком случае, интерпретировал Борисов. Тут же сложилась новая цепочка «причина — следствие», и подоплека решения, с которым приехала Тиффания, стала понятна. Борисов хотел уже высказаться по этому поводу, но тут же передумал. Не было никакого смысла ругаться, его жены искренне хотели ему помочь, так что следовало сдержать себя и подробно объяснить, почему Генриетта не годится.

— И я не против, чтобы вы и дальше тесно дружили, — продолжил Борисов, обдумывая на ходу, что сказать и как сказать. — Но что касается вашего предложения, тут есть проблема. Политическая.

— Вот! Я так и сказала Сиесте! — просияла Тиффания, своей радостью опять ставя Борисова в тупик. — Что тут все дело в политике, а не в… личных достоинствах Генриетты.

— Да… личные достоинства весьма королевские, — согласился Борисов. — Но женой моей она стать не сможет, значит, все это будет лишь для удовольствия. У меня есть ты, и Сиеста, и Матильда, зачем мне еще и Генриетта?

Борисов подумал и добавил.

— К тому же Агнес мне из ревности что-нибудь да отрубит, если узнает.

— Не, мы уже все с Генриеттой продумали, — махнула рукой Тиффания и тут же ойкнула, прикрыла рот ладонью.

— Даже так? — удивился Борисов. — Скажи, Тиффания, ты понимаешь, что вопрос брака сразу с пятью потребует отдельного благословения и разрешения Папы, не говоря уже о том, что Альбион при этом должен быть или сильнее остальной Халкегинии, или пребывать в союзах со всеми странами? Непростая задача, не так ли? Но если ввести сюда еще и Генриетту, королеву Тристейна, то задача становится вообще непосильной. Нарушается равновесие сил, для начала, не говоря уже обо всех последствиях. Мне придется завоевать всю Халкегинию, чтобы такое стало возможным. Вы согласны подождать еще лет… сто?

— А, то есть если мы предложим тебе не-королеву, то ты согласен?

— Пока вы все вместе не против, почему бы и нет? — ответил Борисов. — Меня устроят те… помощницы, которые устроят вас. Всех троих устроят, чтобы не было лишней вражды, хорошо? Мы, конечно, одна команда, но вопрос тут слишком деликатный, и как бы ни хотелось мне сбросить проклятие, но не такой ценой.

— Понимаю, понимаю, — закивала Тиффания, пряча довольную усмешку.

Борисов сразу насторожился. Пробежался мысленно по разговору, нет, вроде все верно сказал. Но к чему тогда усмешка? Даже если у них есть еще кандидатуры, то, что это меняет? Позицию свою он высказал, новые жены с одобрения старых, это как минимум исключит начальные конфликты. Но все же, к чему усмешка? Генриетта? Королева Тристейна, и объявление Луизы ла Вальер ее названной сестрой как часть дипломатического удара… они собираются женить его на Луизе?

Но Тиффания опять опровергла измышления Борисова.

— То есть, если бы не политика, то ты был бы не против Генриетты?

— Эээ… нет, — немного растерялся Борисов.

— Тогда послезавтра жду тебя в Трифонтейне, ближе к вечеру, — улыбнулась Тиффания, вставая.

Когда она покинула кабинет, Борисов закурил и задумался, что это сейчас было. Мысль о том, что его жены сдают его в аренду, заставила Борисова улыбнуться. После чего он докурил, еще раз перечитал сообщение о бойне возле озера Лагдориан, и начал набрасывать письмо адмиралу Маклагену, с соображениями общего характера по противодействию флоту Галлии. Дипломатический удар по Джозефу оставался в ведении королевы Марианны, а вот что касается убийства, тут предстояло еще, как следует подумать. Трудность заключалась не в том, чтобы убить Джозефа, нет. Несмотря на всю свою охрану, меры предосторожности и магическую мощь, все это оставалось на уровне средних веков. Хороший шахид с каким-нибудь магическим аналогом динамита не оставил бы от Джозефа ничего. Трудность заключалась в том, чтобы потом никто не смог связать это убийство с Альбионом вообще и с Борисовым в частности.

— Часы пока идут, и маятник качается, и стрелочки бегут, и все как полагается, — пропел Борисов под нос, выкидывая пока что из головы королев и королей.

— Ну что? — вскинулась Сиеста.

— Отлично, — ответила Тиффания, обнимая и крепко целуя ее. — Все прошло просто отлично.

— Тогда послезавтра?

— Да, послезавтра. Надо будет еще сообщить Генриетте, а пока действуем по плану.

— На какие только жертвы не пойдешь, ради Аргуса, — вздохнула Сиеста притворно.

Тиффания расхохоталась, вскидывая голову.

— Вместо мягкой королевы жесткая Агнес, такая жертва не будет забыта!

— Так что с… пятой? — улыбнулась в ответ Сиеста.

— Политика, — вздохнула Тиффания, — но уверена, мы что-нибудь придумаем!

Монморанси настороженно смотрела на Эмили, которая с глупой улыбкой протягивала ей конверт.

— Что это?

— Большой и важный дворянин пришел, сказал отдать вам, леди, — поклонилась Эмили.

— Ты видела его раньше?

— Нет, госпожа, не видела. На нем был красивый камзол с позолотой, и такой большой меч, и один глаз его был закрыт повязкой! Я бы точно запомнила его, — еще раз поклонилась Эмили.