Деление на ноль

Борисов внимательно посмотрел на грифона Счастливчика, тот, наклонив голову, посмотрел в ответ. На крыше королевского дворца в Лондиниуме было пусто и неуютно, и Борисов подумал, что надо здесь устроить уголок отдыха, рядом с посадочной площадкой для магических зверей.

— Итак, ваша стая напала на воздушного дракона, прилетевшего к Альбиону с юга, а у дракона оказался наездник, который заставил вас сопровождать его до самого Лондиниума?

— Заставил, — клекотнул грифон. — Поэтому стая выбрала меня, чтобы сообщить об этом. У нас договор!

— Видишь ли, в чем дело, — пожевал губами Борисов, — человек, подчинивший вас, не относится к Альбиону. Я не могу наказать его, не вызвав войну, в которой остров будет завоеван и ваша вольная жизнь закончится.

— У нас договор, — упрямо повторил Счастливчик. — Мы сообщаем о чужаках, нам дают еду, летаем, где хотим, никто нас не подчиняет! Этот человек нас подчинил! Стая требует наказать его!

— Хорошо, дай подумать. Давай так, удвоенный корм в сезон размножения, и я гарантирую, что этот человек больше не появится на Альбионе, хорошо? Устроит это вашу стаю?

— Устроит! — ответил грифон и взлетел.

— Ну, вот и договорились, — пробормотал Борисов, провожая его взглядом.

Затем он спустился вниз, сел в кресло и задумался. Джулио Чезаре, посланец Папы Ромалии, эффектно приземлился на своем драконе ветра, в сопровождении эскорта из грифонов, прямо перед королевским дворцом. Борисов приказал занять его пока экскурсией, и отправился на крышу, где и состоялся уже описанный разговор с грифоном. Теперь надо было что-то делать, но мысли Борисова метались между разными вопросами, начиная с системы противовоздушной обороны и заканчивая способностями Чезаре.

Выдохнув, Борисов собрался и сосредоточился. Так, система оповещения работает, это было подтверждено неоднократно, вольные грифоны, расселившись в пещерах по югу и востоку острова, выполняли свой договор. По тревоге поднимались корабли, и нарушителей перехватывали или отгоняли. К счастью, Галлия больше не пробовала напасть, а эскадра кораблей Германии очень удачно встретилась с кораблями, на которых отправлялось подкрепление в Тристейн, и не рискнула вступать в бой.

Система работает, следовательно, во всем виноваты особые способности Чезаре. Особые, потому что маги в Халкегинии в основном работают со своими зверями — фамильярами. Массированное использование летающих зверей связано было немного с другим, с отловом и дрессировкой, стайным подчинением и работой только с определенными наездниками. В любом случае, это был не тот случай, грифоны работали вольно, и значит, Чезаре подчинил их насильно. Какая-то особая магия, но какая? С этим следовало разобраться, и Борисов пометил себе поговорить с драконом Чезаре, пока сам Джулио будет вручать послание Папы королеве.

Молодой, самоуверенный, посланец Папы, особая магия, вкратце перечислил сам себе Борисов. Можно было выпить с Чезаре и попробовать разговорить, как вариант, но без особого давления. Посланец Папы означал возможность контакта с самим Папой, и по понятным причинам это было выгодно Борисову. Также через Чезаре можно было вручить свежедоставленную информацию от Скаррона, что тоже открывало простор для комбинаций и укрепления репутации.

— Срочно доставить в Трифонтейн, — распорядился Борисов, протягивая конверт секретарю. — Приготовить десяток охраны на грифонах, вылет через час. Где сейчас посланец Папы?

— Осматривает северное крыло, оябун.

— Отлично, приготовьте ближайшую гостиную, вино на столы, служанок раскованных, и мне сообщите, как будет готово.

— Сделаем, оябун, — кивнул секретарь.

Борисов быстрым шагом отправился в северное крыло.

— Папа Ромалии, — твердым голосом вещал Чезаре, глядя прямо перед собой, — очень обеспокоен непрекращающейся войной в Тристейне. Он рассчитывает на вас, Ваши Величества.

«Ваши Величества» в лице трех королев: Тиффании, Генриетты и Марианны внимали. Врученный ей конверт с посланием Папы, Тиффания отдала Сиесте, стоявшей сзади. Графиня Эссексская рассеянно вертела конверт в руках, не зная, что с ним делать, и поглядывая на Джулио с легкой усмешкой. Молодой (фамильяру Папы было 17 лет), красивый, белокурый, Джулио был уверен, что производит впечатление на королев, и Сиесту это веселило. Агнес, стоявшая на шаг позади Генриетты, наблюдала за Чезаре с мрачным видом ревнивицы, на собственность которой пытаются покуситься. Дерфлингер что-то тихо полязгивал в ножнах, не мешая, впрочем, выступлению Чезаре.

Аргус Филч отсутствовал, и переговоры от лица собравшихся вела королева Марианна.

— Папа Ромалии по праву носит звание «Щит Основателя», — начала она, пожалуй, единственная, кто не остался равнодушен к виду Джулио, — и его стремление к миру находит глубокий отклик в наших сердцах. Истерзанный и залитый кровью Тристейн, его жители, ставшие жертвами амбиций Галлии и Германии, даже нам пришлось бежать из страны. Тристейн и (она кинула взгляд на Тиффанию) Альбион поддержат любую инициативу Папы, направленную на установление мира в Тристейне, и в Халкегинии.