Делец платит наличными

Тут начался затяжной спор, исподволь переходящий на личности.

Слово за слово, и вот уже разговор за столом перешел в перепалку.

Сапожниковы цеплялись к тем или иным неосторожным выражениям друг друга, как это бывает в семьях, откуда давно уже ушла любовь, а на смену ей так и не пришло надежной дружеское чувство.

В воздухе комнаты, озонированной апельсиновыми спреями, запахло ссорой.

Хотя супруги Сапожниковы и пытались время от времени апеллировать к моему независимому мнению, я предпочитал не вмешиваться.

Зачем мне это надо?

Милые бранятся - только тешатся, а разнимщику - первый кнут, думал я про себя, а вслух отделывался шутками и попивал французскую минералку.

Впрочем, легковесная перебранка подспудно достигала достаточно высокого градуса и уже не походила на обычную супружескую стычку.

Я почуял, что что-то тут не так и между делом принялся наблюдать, как меняется за время спора лицо Елены Сапожниковой.

Она принадлежала к тому типу женщин, которым идет лишь одно выражение лица - скажем, отрешенной доброжелательности.

Стоило лишь Сапожниковой испытать какое-либо сильное чувство, как непроизвольная мимика меняла ее фэйс до неузнаваемости.

Если это была радость, то рот раскрывался слишком широко и напоминал оскаленную волчью пасть; если она гневалась, то верхняя губа подскакивала вверх и ее личико превращалось в мордочку грызуна.

Наконец, когда оставалась еще секунда до тех слов, после которых обычно приходит время либо «военных действий» (прицельного швыряния друг в друга предметами домашнего обихода), либо разрыва дипломатических отношений («Я с тобой не разговариваю»), Елена резко встала из-за стола и, на ходу поправив идеально лежащую прическу, быстрым шагом вышла из комнаты.

Я услышал, как в глубине дома громко хлопнула дверь ее спальни.

Воцарилось молчание.

Максим сидел красный, как рак, тяжело дыша и уставясь на свои огромные руки.

- И охота тебе... - пожал я плечами. - Главное, что повод-то пустяковый.

- Это она начала, - твердо сказал Сапожников. - И, потом, дело вовсе не в предмете спора. Раньше такого не было, можешь мне поверить.

О, вот в этом-то я как раз ни секунды не сомневался, Максим мог бы не объяснять.

Раньше Сапожников не посмел бы и слова Елене поперек молвить - даже мысли такой в голову ему не приходило и придти не могло.

Все дело тут, как мне представляется в одной психологической тонкости.

Максим Сапожников с самого начала покорно принял на себя роль «благодарного зятя» и честно разыгрывал ее на семейной сцене.

Но вот в ответ Максим - то ли по простоте душевной, то ли по глупости - всерьез рассчитывал на то, что эта игра будет вестись и с другой стороны.

То есть, что получалось - Максим думал, раз будут соблюдены необходимые правила приличия, то ему никогда не укажут на «свой шесток».

И вот теперь это хрупкое равновесие нарушилось раз и навсегда.

- Знаешь, а ведь это у нее началось с того раза, когда я сказал про ее автомобиль, - глухо произнес Максим. - Она боится, вот в чем дело. Боится, и старается укусить меня исподтишка при любом удобном случае. Запугать по мелочам. Зачем?

- Ты что, подозреваешь измену? - сухо спросил я. - Как-то пошло...

- Даже не знаю, что и думать, - со вздохом признался Максим. - Еще и этот тип куда-то подевался, черт бы его побрал.

- Не понял...

- Ну, этот... частный детектив, которого я нанял, - вполголоса пояснил Максим. - Ах да, я ведь не успел тебе об этом рассказать. В общем, он как в воду канул. Аванс взял - и привет.

- Максим! - всплеснул я руками. - Что я слышу! Ты нанял шпика, чтобы следить за собственной женой! Ну ты даешь, старик!

- Да, все это выглядит глупо, я понимаю, - сказал Сапожников. - Однако я вовсе не ревновал Елену. Просто... просто я хотел иметь в запасе козырь против нее... На всякий случай.

- Господи, да неужели все до такой степени серьезно? - встревожился я. - Ты решил обзавестись компроматом на Елену?

- Да, - резко ответил Максим. - Я чую, задницей чую, что мне хана. Понимаешь, Елена только и ждет удобного случая, чтобы...

Сапожников не закончил фразу и снова погрузился в раздумья.

- В общем, я даже не исключаю самые крайние меры с ее стороны.

- Да быть такого не может! Это ты дурных триллеров заполночь по телеку насмотрелся, - удивился я. - Ни за что не поверю. С какой стати Елене вдруг становиться твоим врагом?

- Она думает... нет, она уверена, что я знаю о ней что-то страшное, - медленно произнес Максим, глядя мне прямо в глаза.

Я почувствовал, как у меня между лопатками пробежал холодок.

- Понимаешь, - продолжал он, - это как раз та ситуация, когда мы не можем с ней откровенно поговорить. Мне под угрозой второй посадки - и я знаю, что это не шутка - запрещено касаться в разговорах ее автомобиля на обочине этого проклятого леска. А сама она с тех пор вбила себе в голову, что я видел нечто большее... или что я знаю что-то еще - и ненавидит меня за это.