Дело бога Плутоса

Генерал покачал головой: нет, КГБ тут не при чем. «Мы» – это значит они, старики. Прежнее поколение. И вот он думает о том, как же так получилось, что они не смогли передать новому поколению самое главное.

– Самое главное? – переспросила Иришка.

Да, самое главное: понимание того, что важно, а что нет. Что жизненно необходимо, а без чего можно обойтись. Все нынешнее поколение живет так, как будто человечество только вчера появилось на свет, вся история мира началась каких-то тридцать лет назад и кончится тоже лет через тридцать.

– Вы ничего не знаете, ни во что не верите, ничем по-настоящему не интересуетесь, – медленно выговаривал Воронцов, глядя прямо перед собой. – А самое главное – вам ничего по-настоящему не нужно. Вы пальцем о палец ударить не готовы даже ради самого важного дела. Ну, а раз так, то вы вполне можете без всего этого обойтись.

– Без чего – этого? – спросил Волин.

– Без того, что было до вас.

Старший следователь похолодел. Внезапная и страшная как молния, догадка, поразила его. Он посмотрел на столик, где десять минут назад стояла коробка с тетрадями Загорского. Коробки не было.

– Где дневники? – проговорил он чуть слышно. – Сергей Сергеевич, где дневники?

Генерал не ответил. На восковом его, изможденном лице плясали отблески пламени. Казалось, его покинули последние признаки жизни, только глаза еще горели отраженным светом камина.

Волин посмотрел на кочергу, валявшуюся на полу, на кресло, стоявшее теперь гораздо ближе к камину, на сам камин, где сквозь всполохи огня проглядывал пепел, расположившийся прямоугольником, словно нечто, сгоревшее тут, никак не хотело расставаться с существованием, и из последних сил старалось еще сохранить прежнюю форму.

– Сергей Сергеевич, а все-таки, где архив Загорского? – спросила Иришка испуганно.

– А зачем вам архив? – спросил генерал. – Разве он вам нужен? Ваше поколение знает только себя, верит только в то, что вам кажется важным. Что ж, живите теперь без прошлого, живите в том мире, который вам кажется правильным. А старый мир и его ценности, которые вы признали ничтожным, ничем больше вам не обязан, и ничем вам больше не поможет. Так что, как говорят, извиняйте…

– Ты поняла, что он сделал? – безнадежным голосом проговорил старший следователь, глядя на Иришку. – Он сжег дневники Загорского…

– Да не сжег я ничего, – с досадой отвечал генерал, и глаза его вспыхнули золотым огнем. – Вам не нужно, так мне пригодится. Сжег только коробку, а сами дневники вон, в письменный стол спрятал, в правый ящик. Так что если все-таки надумаешь взяться за перевод, знаешь, к кому обращаться.