Дело Черных дервишей

Молодой басмач побелел, бросил винтовку и неожиданно заплакал. Он плакал горько, отчаянно, как плачут только в детстве.

– Ну-ну, – сказал Загорский, присаживаясь рядом с ним и осторожно отодвигая винтовку в сторону, – ничего страшного. Мы с тобой оба живы, здоровы, а значит, самое худшее позади.

Мальчишка-басмач, стыдясь своих слёз, украдкой размазывал их по лицу.

– Я не хотел, – бормотал он лихорадочно, – не хотел… Я не люблю убивать, но выхода другого не было. Красные мою семью убили, всю семью, я один остался. Надо было мстить, я пошел к Кадыр-Палвану. Выбора не было, понимаете?

– Понимаю, – кивнул Загорский. – Такое бывает, что выбора нет. Это вранье, что выбор всегда есть. Но даже если ты сделал неправильный выбор, жизнь не всегда заканчивается на этом…

Когда они вместе с Зафарбéком – так звали юношу – спустились, наконец, с крыши, внизу их встречала Джамиля и ее спутник в островерхой шапке. Черная шапка, черная хирка… Черные дервиши, вспомнил Нестор Васильевич название братства, в которое входила Джамиля. Улыбнулся, слегка наклонил голову в знак приветствия.

– Рад видеть наставника Хидра.

Шейх[32] не очень удивился, что Загорский его знает. Удивилась Джамиля: откуда? Ну, хорошо, по виду понятно, что он суфий, но как Нестор Васильевич понял, что это именно Хидр? Или ему виден свет, исходящий от почтенного шейха?

– Нет, – засмеялся Загорский, – почтенный Хидр очень хорошо прячет свет своей святости. О том, что это он, я догадался по твоему поведению. Ты смотришь на него, как на горячо любимого учителя.

Джамиля смутилась, но наставник ее даже в лице не изменился. Загорский окинул его быстрым взглядом. Глава братства Черных дервишей искусно прятал не только святость свою, но и свою индивидуальность. Все в его лице было как-то стерто, размыто, словно стоял перед вами не святой, привычный к духовной работе и изнурительным аскетическим практикам, а обычный дехканин. Близко посаженные, чуть раскосые, почти бесцветные глаза, куцые белесые брови, коротенький носик, в переносице узкий, а к низу обретающий очертания небольшой груши, рот чуть лягушачий, великоват для маленького лица, безвольный подбородок. По внешним признакам никак нельзя было догадаться, что перед вами – великий человек.

И чего после этого стоят все физиономические теории, думал Нестор Васильевич, произнося положенные по случаю комплименты мудрости наставника. Не знал бы он, что Джамиля – ученица этого человека, в жизни бы не поверил, что перед ним – великий учитель. Но как сказано в Евангелии, по плодам их узнаете их. Так всякое дерево доброе приносит добрые плоды, а худое дерево приносит плоды худые. Это дерево было определенно добрым, и стоило отринуть свой предыдущий опыт, когда он так явно опровергался опытом новым. Ну, а то, что Хидр оказался человеком без лица и даже черты его уловить было трудно, вероятно, связано было с тем, что он очень далеко уже прошел по пути единения со Всевышним, к чему так стремятся суфии его братства.

– Как же вы встретились? – спросил у Джамили Загорский.

– Учитель спас меня от смерти, – отвечала та и в двух словах пересказала свои приключения.

– Какое удивительное совпадение, – восхитился Загорский, – поистине перст судьбы. А что же делал учитель Хидр в этом богом забытом кишлаке?

Хидр ничего не ответил, он по-прежнему хранил на губах загадочную полуулыбку. За него ответила Джамиля.

– Наставник ехал по делам нашего братства. И, к счастью, оказался в кишлаке как раз тогда, когда меня хотели казнить.

В самый разгар разговора явился наконец и Ганцзалин.

– Явился – не запылился, – заметил он сам о себе в ответ на вопросительный взгляд хозяина.

По словам китайца, ему удалось напасть на след отряда Кадыр-Палвана, он вел в труднодоступное горное ущелье.

– Точнее говоря, это след остатков его отряда, – уточнил Загорский. – Сам Кадыр-Палван и трое его басмачей убиты в перестрелке.

– Знатная была охота, – удовлетворенно заметил помощник. – Однако как же вы их перестреляли, у вас даже револьвера не было?

Нестор Васильевич отвечал, что он тут и вовсе ни при чем, стреляли Джамиля и ее учитель почтенный Хидр, которые появились очень вовремя. Жаль только, добавил Загорский, что Кадыр-Палван умер. Это наверняка напугает его воинов, и они побегут в неизвестном направлении. Может быть, даже бросят Коран.

– Они не побегут, – внезапно сказал Зафарбек, – с ними Нуруддин.

– Кто это – Нуруддин? – заинтересовался Нестор Васильевич.

Юноша объяснил, что Нуруддин – это девушка, которая, видимо, была связующим звеном между заказчиком похищения и курбаши. Девушка в отряде басмачей удивила Загорского.

– Это не простая девушка, она – тасаввуф, – отвечал парень. – Она прошла все макáмат-стоянки и все ахвал-состояния на пути суфия, она владеет суфийской магией, она ведьма, которой дана великая власть над сердцами мужчин. Ей помогает сам архангел Джибриль, и ее невозможно убить.