Дело Черных дервишей

– Нуруддин, – только и молвил шейх, после чего приобнял девушку и похлопал ее по спине. Разумеется, ортодоксов такая вольность возмутила бы, но суфии на требования шариата всегда смотрели шире, чем можно было себе представить.

Так вот оно что! Значит, загадочная Нуруддин – не просто суфийская ведьма, но ученица самого Хидра. Однако как же так вышло, что они с Джамилей незнакомы? Хотя, если подумать, в этом нет ничего удивительного: у шейха много мюридов, он и не должен знакомить ее со всеми. Но эту, кажется, он отличает особо… Впрочем, даже не это сейчас самое главное. Сейчас самое главное состоит в том, что, похоже, именно она вырвала Коран Усмана у Кадыр-Палвана и готова принести его к ногам учителя.

Однако Джамиля чувствовала, что что-то тут не сходится. Предположим, что Нуруддин втерлась в доверие к Кадыр-Палвану, чтобы украсть у него книгу. Но в таком случае кто же был заказчиком похищения? И где он сейчас, этот таинственный заказчик? И если шейх заранее знал тайное место, куда прибудет Коран, то почему он знал это место?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – лик Хидра сделался строгим, он глядел на нее с неудовольствием.

Джамиля покраснела.

– Простите, – пролепетала она, – я говорила вслух…

– Ты не говорила вслух, – отвечал Хидр, – но все твои мысли написаны у тебя на лице.

Эти слова заставили Джамилю смутиться еще больше. В самом деле, если кому-то ее лицо могло показаться непроницаемым, то для наставника она всегда была открытой книгой. Впрочем, раньше ей это не казалось чем-то плохим, потому что он часто отвечал на те вопросы, которые она, может быть, так и не решилась бы задать. Но сейчас вопросы, которые ее мучили, были слишком прямыми. И, кажется, шейх не собирался отвечать ни на один из них. Хотя это, наверное, и неважно. Гораздо важнее, что Коран найден и будет возвращен правоверным.

Нуруддин, даже не поворачиваясь к басмачам, небрежным жестом выпроводила их вон из пещеры. Потом снова взглянула на Хидра. Глаза ее горели.

– Где он? – спросил шейх, и Джамиле показалось, что голос всегда невозмутимого наставника дрогнул. Вот только сложно было понять, что за чувство заставило его дрогнуть – кажется, Джамиля еще не видела учителя в таком волнении.

Нуруддин молча повела их на другой конец озера, загадочно сиявшего непрозрачным сапфиром в центре пещеры. Рядом с внушительным сталагмитом лежал большой ящик. Нуруддин откинула его крышку, и их глазам явился огромный толстый том. Несколько секунд наставник благоговейно созерцал его, потом трепещущей рукой коснулся переплета…

* * *

Басмачи Нуруддин весело гомонили у входа в пещеру. Миссия была закончена, добыча доставлена. Оставалось получить солидное вознаграждение – учитывая, что половина бандитов погибла, пока везла священную книгу, на каждого из оставшихся приходилось в два раза больше денег, что делало вознаграждение еще более солидным. Менее всего сейчас они ждали появления своего покойного вожака. И потому, когда Кадыр-Палван вдруг явился из зарослей, всех обуял священный трепет.

Рядом с курбаши стоял английский пехлеван и его желтолицый помощник. Появление этой троицы ввергло басмачей в такое оцепенение, что их сейчас можно было совершенно спокойно перестрелять, как цыплят. Однако Кадыр-Палван не пожелал такой гибели для своих джигитов.

– Идите в пещеру, – шепнул он Нестору Васильевичу и китайцу, – я с ними поговорю.

Скрываясь в горе, за спиной своей они еще услышали, как курбаши возвысил свой голос, который загрохотал, словно гром в горах.

– Братья, – гремел это голос, – слушайте меня!

Загорский и Ганцзалин, однако, слушать его не стали, а быстро проскользнули в пещеру. Когда глаза их привыкли к полумраку, им открылось то же мрачноватое великолепие, свидетелями которого уже стали Джамиля и наставник Хидр. Великолепие это, впрочем, совершенно их не заинтересовало. Гораздо более интересной им показалась группа из трех человек, стоявших над огромной полураскрытой книгой, листы которой хранили следы пролитой когда-то крови третьего праведного халифа Усмана.

Спустя пару минут они возникли за спинами любующихся священной книгой, возникли неслышно, как тени или призраки.

– Так-так, – сказал Загорский, – а вот и наши старые знакомые.

Слова его произвели эффект разорвавшейся бомбы. Хидр вздрогнул и захлопнул фолиант, Нуруддин быстро прикрыла ящик крышкой. Одна только Джамиля, кажется, смотрела на явившегося из ниоткуда Загорского с какой-то неясной радостью.

– Это, как я понимаю, та самая Нуруддин, о которой столько разговоров, – продолжал Нестор Васильевич, как ни в чем не бывало кивая девушке. – Рад видеть, что вы, кажется, нашли с ней общий язык, почтенный Хидр. Впрочем, может быть, на одном языке вы говорили с ней с самого начала? Уж не вы ли тот загадочный заказчик, который велел ей и Кадыр-Палвану украсть книгу?

Хидр стоял, молча улыбаясь, но в улыбке его, обычно благостной, в этот раз таилась угроза.