Дело наследника цесаревича

– Поймите, мой, как вы говорите, героизм – дело частное и необязательное. А вот тот факт, что птицы поднимаются на такую высоту – это может быть очень важно для других аэронавтов и даже спасти им жизнь.

В глазах подпрапорщика засветилось понимание, и он кивнул.

– Хорошо, Нестор Васильевич, так и напишу.

Он устроился поудобнее и начал заполнять вахтенный журнал. С каждым днем записей в нем становилось все больше, впрочем, разнообразием они не баловали. Почти напротив каждой даты значилось: заслуживающих внимания событий не было. Единственное, что менялось с завидной устойчивостью, так это температура за бортом. С каждым днем она становилась все выше и выше. Последняя запись в дневнике гласила:

«22 марта 1891 года. Прибыли в порт Гонконга. 20:00 по местному времени. Температура воздуха – 13 градусов по Реомюру. Вахтенный – фельдфебель Алабин. Приземляться пришлось в темноте, в укромном месте. После приземления коллежский советник Загорский велел уничтожить аэростат, дабы не вызвать подозрений в шпионаже у здешней британской администрации. После уничтожения остатки аэростата были надежно спрятаны в местных горах. Господин Загорский поселил команду аэростата на китайском постоялом дворе «Фужун». Нам, подпрапорщику Маковецкому и фельдфебелю Алабину, велено было назавтра в 14:00 явиться в генконсульство России в Гонконге и передать его работникам письменное предписание от Министерства иностранных дел. После этого на словах следует попросить консульских работников отправить депешу тайному советнику С. о благополучном прибытии коллежского советника Загорского в Гонконг. Затем при посредстве консульских надлежит возвращаться на родину, в Санкт-Петербург, для продолжения дальнейшей службы в Учебно-воздухоплавательном парке.

Заверено: вахтенный начальник фельдфебель Алабин, капитан аэростата подпрапорщик Маковецкий».

Глава третья

Опасный драгоман

Фрегат «Память Азова» с русским цесаревичем на борту медленно подходил к берегам Гонконга. Утро было пасмурным, и после экваториальной вечнозеленой пышности Бангкока и Сиама китайский остров смотрелся смутно и даже почти уныло. Скалистые берега казались желтовато-серыми, вдалеке поднимался дым от заводов, которых с корабля было не разглядеть. Туман покрыл горы, и на пике Таймоша

нь не было видно британского флага, хорошо различимого при ясной погоде.

Следом за наследником на палубу высыпала его свита и сопровождающие. Одни с легким разочарованием смотрели в сторону острова, другие с гораздо большим интересом поглядывали на цесаревича – в каком он пребывает настроении, и как ему показалось новое место?

Его императорское высочество выглядел усталым. Однако то была не настоящая усталость, скорее, пресыщенность. После древних развалин Греции, пирамид Египта, чудес Индии и Цейлона, темных богов Явы чем мог удивить его Гонконг, как мухами обсаженный иностранными концессиями и фирмами, остров, в котором, верно, китайского осталось меньше, чем европейского?

Наследник посмотрел на князя Ухтомского, который среди аристократов слыл человеком ученым и знающим многое из того, чего не знают другие. Впрочем, тридцатилетний Ухтомский не только слыл ученым, он и был таковым. Еще обучаясь на историко-филологическом факультете, он увлекся ориенталистикой и буддизмом и, следуя своим интересам, неоднократно бывал уже в Монголии и Китае.

– Что скажешь, Эспер Эсперович?

Ухтомский тонко улыбнулся в усы. Известно, что первое впечатление бывает обманчиво. Особенно это касается таких удивительных стран, как Китай. Впрочем, откровенно говоря, таких стран, как Китай, пожалуй, больше и не найдешь. Богатство и разнообразие Поднебесной затмевает любые иные страны, даже Индию, не говоря уже о Японии, которая есть лишь маленькая бледная копия тысячелетнего колосса. Все сколько-нибудь интересное, что имеет в себе Страна восходящего солнца, заимствовано было из Срединного царства, заимствовано и доведено до крайней степени, до Геркулесовых столбов. Нет, разумеется, в Японии должно быть свое очарование, но сравнивать Японию с Китаем – все равно, что сравнивать цветок, пусть красивый и нежный, с ботаническим садом Петра Великого.

Что же касается Гонконга, тут действительно есть свои особенности. Отчасти они связаны с проживающими здесь племенами, отчасти – с засильем британцев, отчасти – с многолетними пиратскими традициями, которые живы и до сих пор. Сложно сказать, сколько осталось в Гонконге собственно китайского, если учесть, что он уже давно является британской колонией. Однако ведь в Гонконг они только заглянут с визитом вежливости, а подлинное путешествие – плавание по рекам континентального Китая – начнется завтра. И вот тут-то воображение наследника, без всяких сомнений, будет потрясено, как потрясен был когда-то сам князь Ухтомский.