Дело не в генах. Почему (на самом деле) мы похожи на родителей

Проведено свыше 2000 исследований{212}, в которых анализировалось, какое место ребенок занимает в семье в зависимости от порядка его рождения. Согласуясь с тем фактом, что дети конкурируют за родительские инвестиции, создавая собственные ниши, результаты этих исследований показывают: первенцы

{213} следуют путем наименьшего сопротивления и обычно приспосабливаются к мыслям и чувствам родителей, стараются оправдать их ожидания, послушно разделяя желания и ценности мам и пап. Они часто становятся более добросовестными, ответственными, амбициозными и организованными взрослыми по сравнению с детьми, рожденными позже. Первенцев значительно больше среди лидеров, таких как премьер-министры и президенты. Они чаще бывают консервативными, придерживаются традиционных взглядов и поддерживают общепринятую мораль. Например, если они делают перерыв между школой и университетом, то редко тратят этот год на приключения и путешествия, а скорее займутся чем-то полезным, например, будут работать с детьми из малоимущих семей или пойдут на стажировку. Они делают более успешную карьеру, добившись более высоких результатов в школе{214}

, а родители ведут за столом разговоры, ориентируясь скорее на их уровень, чем на уровень младших детей. У первенца в семье с четырьмя детьми в среднем приблизительно на 10 % чаще{215} ежедневно проверяют домашнее задание, чем у младшего. Первенцев больше беспокоит их статус, они более эмоциональны, медленнее успокаиваются, если расстроены. Они более злопамятны и склонны к гневу, для них мучительна потеря внимания в результате рождения младших детей. Им, как правило, не нравится рисковать, в частности заниматься опасными видами спорта, они предпочитают плавание, теннис, гольф и другие неконтактные виды.

Младшие дети обычно меньше идентифицируют себя с родителями. Для них могут оставаться незанятые ниши, особенно если их пол отличается от пола первенца. Например, нашим первенцем была девочка. Она быстро сообразила, что мне нравится смотреть игры футбольного клуба Chelsea, и я брал ее с собой пару раз на матчи. Сын родился на три года позже. Футбол стал меньше интересовать дочь, у нее появлялось все больше «женских» интересов, и сыну удалось перехватить эту нишу, играя в футбол и болея за Chelsea. Дочь была вполне довольна такой ситуацией, поскольку ее увлекали другие виды деятельности – рисование и чтение, на которые сын не претендовал. Если бы сын родился девочкой, не исключена другая ситуация, и дочь, возможно, по-прежнему демонстрировала бы интерес к Chelsea. Она могла бы остаться в этой нише, параллельно приобретя «женские» интересы или став девчонкой-сорванцом.

Младшие дети больше склонны к получению разностороннего опыта, хотя бывают вынуждены подчиняться старшим братьям или сестрам{216}

из-за того, что те лучше развиты физически или умственно. В результате младшие дети могут сочувствовать обездоленным и быть сторонниками уравнительной политики. Чем больше у них старших братьев и сестер, тем менее вероятно, что они будут подчиняться авторитетам и уступать, то есть они станут бунтарями в семье. Такие дети менее уверенны в себе, более бескорыстны и умеют сопереживать. Они менее добросовестны, меньше склонны сердиться и мстить, более общительны и приятны в общении – им приходится учиться быть привлекательными и уживаться с более сильными братьями и сестрами. Они выбирают рискованные и контактные виды спорта чаще, чем первенцы: предпочитают регби, футбол, бокс и парашютный спорт. В течение года между школой и университетом они могут отправиться в джунгли, горы или пустыню, не выходя на связь ни по электронной почте, ни по Skype и заставляя родителей месяцами волноваться.

Порядок рождения тесно взаимосвязан с багажом, привнесенным родителями из собственного детства. Однажды мне написал по электронной почте один человек, с которым мы впоследствии несколько раз разговаривали. Он был младшим из двух сыновей. Его родители, сами не получившие высшего образования, поощряли старшего сына к усердному учению, и тот стал первым ребенком с дипломом университета за всю историю обеих семей. Младшего сына, с которым я общался, держали поближе к его тревожной, неуверенной в себе матери. Женщина постоянно требовала внимания сына, как поступала с нею ее мать. Когда он был подростком, она сопровождала его на занятия в театральную студию, и в конце концов между сыном и матерью сформировалась сильнейшая зависимость друг от друга. Только после 30 лет ему удалось освободиться от нее и начать сексуальные отношения с женщинами.