Дело о Медвежьем посохе

– Вадя Казачков заявился ко мне с гостинцами, звал в сожительницы. И так, и этак меня уламывал, платок пуховый подарил, ручки целовал. И ненароком проболтался, что Сила и Ревень с тобой в лес собираются – за мальчишкой. У меня сердце екнуло. Одно дело – если бестолковые каторжники будут по лесам плутать наугад, другое – такие опытные мерзавцы. Сила этот лес знает как свои пять пальцев, все грибные места, все медвежьи берлоги, каждую травинку. Ревень тоже тот еще пройдоха, про него всякое говорят, но одно я знаю точно: ему лучше дорогу не переходить, съест и не подавится. – Ася плотно сжала губы. – Ты же, Георгий, совсем другой породы. Тебе с такой компанией оказаться в лесу – верная погибель. Я поняла, что эти душегубцы тебя попросту используют и убьют. Зачем с тобой барышом делиться за пацана, правда ведь? И ведь как в воду глядела – тут такая страшная бойня была! Мы видели, как один беглый двух других разметал по поляне, будто матерый волк зайчат, остались от них только окровавленные шкурки. А потом ваша троица появилась, и началось невообразимое побоище – Сила с Ревенем, как мальчишку заметили, совсем человеческий облик потеряли, разве что бешеная слюна из их поганых ртов не капала. – Ее передернуло. – Они, понятное дело, сначала решили беглого пришить, который за пацаном погнался, ну а потом уже, наверное, стали бы между собой разбираться, кому награда за ребенка достанется… Да вот только Сила стрелял не в арестанта, а в мальчика. Мертвым его, стало быть, властям Японии сдать хотел. Старый охотник, видно, понял, что ребенок слишком шустер, убегает ото всех, и решил таким образом подстраховаться…

– Вот оно! Вспомнил, что меня так терзало! – Родин хлопнул себя по лбу и тут же пожалел об этом – сотрясенная голова все еще болела. – Я тоже видел, что Сила стрелял в ребенка! Но как же он мог промахнуться? О его меткости легенды ходят! Говорят, он вообще денег на пропитание может круглый год не тратить – употребляет в пищу только убоину да лесные коренья…

– Думаю, дело в мальчике. Заговоренный он какой-то, точно тебе говорю. Сколько времени он провел один в сахалинском лесу, и ничего с ним не приключилось. А ведь не каждый взрослый человек сюда отважится зайти в одиночку… Ты вон с компанией пришел, и то на неприятности нарвался. Мы же видели, как твои бедовые компаньоны тебя по голове огрели и бросили медведю на съедение. Я подумала… – Ася замялась, опустила глаза и тихим голосом произнесла: – Подумала, спасу тебя, а ты в благодарность за это спасешь меня – поможешь доказать, что я мужа не убивала, восстановишь мое доброе имя. Знаешь, я ведь все эти годы тебя вспоминала. Помнишь, как впервые тебя увидела на катке?

Конечно же, Родин помнил тот волшебный вечер накануне Рождества. Снег валил крупными хлопьями, залепляя глаза и растекаясь холодными лужицами за шиворотом, и казалось, что вся Москва в этот вечер собралась на Патриарших прудах. Георгий сразу заприметил в шумной, опьяненной весельем толпе скромную девушку с белой муфточкой. Девушка нарезала неуверенные круги, то и дело заезжая на дорожку для конькобежцев. Один из этих стремительных гонщиков пролетел, выпуская клубы пара, совсем близко от нее и едва не сбил с ног. Ася закружилась, как волчок, и, потеряв равновесие, упала… Упала прямо в объятия Родина, охнула, покраснела и премило округлила свои ореховые глаза. Он водрузил девушку обратно на лед, галантно подал локоть, и через пару кругов вдвоем они оба поняли, что это случайное знакомство было не что иное, как настоящее рождественское чудо…

А теперь они находились на краю света в Богом забытом лесу и в самом незавидном положении. Он – с разбитой головой, она – с разбитым сердцем и к тому же в статусе беглой каторжанки.

– Ох, Асенька, натворила ты дел… А сейчас-то вы куда меня волочете?

– Пока я сооружала волокушу, мальчик на земле нарисовал медведя и сказал, что надо идти – к нему. Это значит к айнам, у них тут деревушка неподалеку, а медведь – их священное животное.

– Как сказал? Он же немой.

– Я его голос в своей голове слышу, хочешь – верь, хочешь – нет. – Оболонская пожала плечами, а сам япончик закивал и указал пальцем вглубь леса – туда, мол.

В планы Родина никак не входило посещение деревни коренных жителей островов, однако же он понимал, что в таком состоянии, да еще и с беглой каторжанкой и мальчишкой, за которым охотится весь Сахалин, возвращаться в город опасно. Тем более что ему нужно было все хорошенько обдумать: кто выкрал япончика, как он убежал, кто убил агентов и зачем его огрели по голове, но оставили в живых?

– Вот что, – деловито сказал он, – я вполне в состоянии передвигаться самостоятельно. Ведите меня к вашим айнам, а волокушу бросим здесь, а не то по ее следам нас найдут уже к рассвету.

С этими словами Родин встал, но мир тут же перевернулся, и снова стало темно.

Глава 27