Дело о мрачной девушке

— Не обижайтесь, — продолжал Кринстон, — но вы на самом деле неправильно оценили Фрэн Челейн. Она просто динамит! А теперь давайте обсудим планы на вечер. Я думаю, если уж вы согласились встретиться сегодня с Нортоном, то мне стоит прийти чуть раньше вас и попытаться его немного смягчить. Он — своеобразная личность. Вы все поймете, когда увидите его. Это хладнокровный, расчетливый деловой человек.

— У мисс Челейн могут возникнуть трудности, когда она будет договариваться с ним на сегодняшний вечер? — спросил Мейсон, внимательно наблюдая за собеседником.

— Нет. Он любит работать по ночам. У него офис в том же доме, где он живет. Он там частенько засиживается за полночь и большинство встреч назначает на послеобеденное или вечернее время.

Кринстон встал с кресла, подошел к адвокату и пожал ему руку.

— Очень рад был познакомиться. Постараюсь немного подготовить Эдварда Нортона к встрече с вами.

— У вас есть какие-нибудь предложения насчет того, что мне лучше с ним обсуждать? — спросил Мейсон.

— Никаких. Единственное, что я могу вам сказать — ничего не планируйте заранее. Вы сразу же поймете, что Эдвард Нортон сам устанавливает правила игры.

Когда Кринстон ушел, Мейсон несколько минут ходил из угла в угол, затем открыл дверь и вышел из кабинета.

Офис адвокатской конторы Мейсона состоял из личного кабинета адвоката, двух приемных, библиотеки и комнаты машинистки. Делла Стрит выполняла функции и секретаря, и машинистки. Фрэнк Эверли, молодой адвокат, набирался у Мейсона практического опыта. Мейсон отправился в библиотеку, где, склонившись над книгами, сидел Фрэнк Эверли.

— Фрэнк, я хочу попросить тебя об одном одолжении, причем все надо сделать очень быстро.

Эверли отодвинул книгу в кожаном переплете и поднялся со стула.

— Да, сэр?

— Я думаю, что некий Роберт Глиасон женился на некой Фрэнсис Челейн. Я не знаю, когда произошло бракосочетание, но, возможно, несколько недель назад. Они попытались не афишировать это событие. Тебе придется просмотреть разрешения на вступление в брак. Пожалуйста, позвони в отдел, занимающийся выдачей разрешений, и попроси кого-нибудь из служащих задержаться. Они закрываются через несколько минут.

— Да, шеф, — кивнул Эверли. — Где мне вас потом искать?

— Запиши все, что выяснишь, на лист бумаги, положи в конверт, заклей его и надпиши: «Строго конфиденциально», а потом оставь под пресс-папье у меня на столе.

— Будет сделано, шеф, — сказал Эверли и направился к телефону.

Мейсон вернулся к себе в кабинет, заложил большие пальцы рук в проймы жилета и снова начал медленно расхаживать из угла в угол.

4

Фрэн Челейн прекрасно водила машину. Она очень уверенно сидела за рулем большого паккарда.

В огромном кожаном кресле в конторе адвоката она казалась маленькой, хрупкой и беззащитной. Теперь ни о какой беззащитности не могло быть и речи. Сразу же становилось видна внутренняя сила. В движениях девушки проглядывало что-то кошачье. О ее характере можно было судить так же по манере вождения автомобиля: на высокой скорости проскальзывала в открывающееся между машинами пространство, резко тормозила на красный свет и мгновенно срывалась с места на зеленый. На ее лице сохранялось недовольное, мрачное выражение. Сидя справа от нее, адвокат внимательно изучал профиль девушки.

Фрэн Челейн взлетела на холм, спустилась и вырулила на петляющий подъезд к дому, открывшемуся меж зарослей кустарника. Она кивнула вперед:

— Это здесь.

Мейсон рассматривал огромное здание, светившееся огнями.

— Какая гармоничная постройка, — заметил он.

— Да, — резким тоном ответила Фрэн Челейн.

— Много слуг? — поинтересовался Мейсон.

— Достаточно: садовник, экономка, дворецкий, шофер и секретарь.

— Вы считаете секретаря слугой? — удивился Мейсон.

— Да, — отрезала она.

— Очевидно, вы его недолюбливаете.

Она не обратила внимания на его слова, резко повернула руль. Завизжали шины.

— Кстати, если вы чем-то рассержены, то совсем не обязательно вымещать злость на автомобиле, пока в нем нахожусь я, — заметил Мейсон. — Мне может не удастся нужный жест перед присяжными в суде, если одна моя рука вдруг окажется в гипсе.

— Подумаешь, — заявила она, вписываясь в следующий поворот на еще большой скорости. — Вы можете и обеих ног лишиться.

Мейсон протянул руку и повернул ключ зажигания.

— Хватит, — сказал он.

Она резко нажала на тормоз и повернулась к нему со сверкающими гневом глазами.

— Не смейте прикасаться к машине, когда я за рулем! — заорала Фрэн Челейн. — Вы слышите меня? Не смейте!

— Не пытайтесь рисоваться передо мной, — спокойно ответил Мейсон, — рискуя и своей, и моей жизнью. В этом нет необходимости.

— Я не пытаюсь рисоваться перед вами, — взорвалась она. — Мне плевать на то, что вы обо мне думаете. Я не хочу опаздывать. Если мы задержимся хоть на пять минут, то вообще зря приедем. Он просто нас не примет.

— От меня будет гораздо больше пользы, если я доберусь в целости и сохранности, — заметил Мейсон.

Машина стояла на дорожке. Девушка убрала руки с руля и повернулась к Мейсону.