Дело о настойчивом привидении (СИ)

Обычные, ничем не примечательные штаны, которые носят мастеровые. Следов крови нет, но спереди ткань пропитана какой-то засохшей жидкостью. Видимо, труп уже начинал гнить, гниение затронуло и одежду в тех местах, которые оказались прижаты к полу. Серое сукно в мелкую светлую полоску, по виду — не из самых дешевых. Из такой же ткани сюртук. Жилет из дешевой парчи. Белая рубаха — простая, без кружев, но из неплохого фабричного сатина. Шелковый шейный платок с красивым растительным рисунком в желто-зелено-пурпурных тонах. Сюртук, жилет, платок и рубаха залиты кровью. Похоже, били ножом сзади, причем несколько раз. На сюртуке две прорехи — на спине и на уровне печени. На рубахе еще одна отметина — у воротника. Платок тоже в крови, хотя ее на на удивление немного. Видимо, ударив в шею, в крупный сосуд не попали.

Астралия проверила карманы — нигде ничего, только в маленьком нагрудном кармашке на жилетке, куда обычно прячут часы, — единственная двухрулева монетка. Девушка достала ее и с удивлением повертела в руках. Зачем класть монету не в кошелек, а в отдельный кармашек?

— Дай-ка сюда, — скомандовал гном.

Поднес двухрулевик к свету, внимательно осмотрел:

— А наш покойник был не так-то прост!

Астралия непонимающе взглянула на наставника. Мастер Ткарат принялся бросать двухрулевик на разложенные на своем столе бумаги. Каждый раз тот ложилась так, что сверху оказывался рисунок штурвала, давший название этим деньгам. Девушка взяла монету в руки — нет, на оборотной стороне, как и положено, есть цифра «2» и слово «серебром».

— Посмотри на ребро! — подсказал гном.

Астралия посмотрела, даже попыталась прочувствовать прошлое монеты. Кант частично стерт, будто металл царапали напильником. А вот в свое прошлое вещь не пускала, словно этого прошлого и не было вовсе. С виду — старенькая, стертая, должна помнить руки и карманы многих разумных. Однако удавалось ощутить лишь ткань жилетки.

— Ничего не понимаю, — пробормотала девушка. — Хотя... она же лежала в склепе, а там исчезает все!

— Что? — не понял дознаватель.

— В склепе лорда Оортона разрушаются все вязи.

— Да, Литерри сказал то же самое, — гном печально вздохнул. — Поэтому допрос мертвеца невозможен, даже если бы полковник получил разрешение. Так что попробуем без магии...

Однако Астралия снова попыталась погрузиться сознанием в монету:

— Она какая-то неправильная. Кривая...

Гном расхохотался:

— Неправильная — это точно. Или слишком правильная. В ваших лесах об этом вряд ли знают, но право первого хода во многих азартных играх прокидывают монетой. Эта подпилена так, что всегда ляжет рулем вверх. Вряд ли честный обыватель будет носить с собой хитрую монетку. Похоже, покойный был из тех молодчиков, что обыгрывают пьяных в кабаках.

Девушка кивнула:

— Понятно. А какого возраста покойный? Что говорит мастер мертвых? Я в склепе ничего рассмотреть не успел.

— Литерри считает, что убитый был короткоживущим человеком лет сорока-сорока пяти. Не юнец, но далеко не старик.

— Тогда... в общем, такая одежда пристала удачливому мастеровому или приказчику. И тут... ну, или он работал в богатой лавке, куда приходят благородные, или не был женат. Платок... слишком яркий для семейного.

— Ты разбираешься в моде?

— Мастер Вивелли разбирается, он меня по лавкам потаскал, много вещей купил, а у меня память хорошая, — соврала Астралия. — Платок — он словно от другой одежды. Совсем новый. Так бывает, когда кто-то не очень богатый хочет приодеться, чтобы понравиться.

Дознаватель хмыкнул, и оценивающе посмотрел на Астралию. А та приподняла мешок и поняла, что там есть что-то еще. Вынула белье — старое, но не ветхое — и абсолютно новые ботинки на толстой подошве. Покрутила их в руках.

— Хотя... может, у него вдруг появились деньги?

— С чего это?

— Ботинки новые. Совсем новые. Хозяин ни разу не ходил в них по лужам. И еще — теплые. Стельки из овчины. В таких и зимой не холодно. Может, купил их в день смерти? Ну, или накануне. На ореховой седьмице было тепло, так что, если бы у него была другая приличная обувь, он бы надел ее, а не зимние ботинки. Наверное, летняя обувь у него истрепалась, он купил ботинки и сразу их надел, потому что старую уже невозможно носить.

— Не глупо, — согласился гном.

Он тоже покрутил ботинки в руках, потом достал нож и, приподняв им, вытащил одну из стелек:

— А нам повезло! Смотри!

На мездре стриженой овчины, из которой была вырезана стелька, темнел какой-то рисунок. Астралия разобрала два пересекающихся круга, что-то вроде изображения молотка и что-то вроде веника.

— Теперь завидуй и учись! — торжественно произнес дознаватель.

Он подошел к стеллажу с картонными папками, вытащил одну и принялся листать.

— Смотри — оно?

— Да, — кивнула Астралия.

Кроме изображения клейма, на листке была короткая справка: «Мастер Турин Кронтир, обувщик, сапоги и ботинки на заказ и готовая обувь. Славится охотничьими ботинками, может делать потрезы. Лавка на Печной улице рядом с пересечением с Маковой. Дело унаследовал от отца, Трарина Кронтира. Готовую обувь продает также в лавке Альтака Барбисара в Гостиных рядах».