Дело о немом партнере. Дело заикающегося епископа. Дело о хромой канарейке. Дело о предубежденном попугае

— С каждым днем все лучше во всех отношениях, — с улыбкой ответила Карлотта.

Она была старше Милдред. Ее кожа имела нездоровый голубоватый оттенок. Она не выглядела полной, но тело казалось мягким и дряблым.

— Как твое сердце?

— Прекрасно. Доктор сказал сегодня, что через пару недель я уже смогу водить машину. Как замечательно будет снова выбраться на прогулку. Готова поспорить, что мое маленькое «купе» окончательно разучилось ездить.

— Тебе не стоит так спешить, — предупредила ее Милдред. — Нужно быть поосторожнее, особенно на первых порах, когда ты начнешь вставать.

— Вот и доктор говорит то же самое.

— Что у тебя за книга?

— Одна из этих последних, про которые говорят, что они имеют глубокое социальное значение. Я его как-то не разглядела.

— Почему бы тебе не взять что-нибудь попроще?

— Нет. Мне такие нравятся. Все остальное заставляет меня волноваться, переживать, и я долго не могу уснуть. С этой же совсем другое дело: еще десяток страниц — и я засну без всякого снотворного.

Милдред рассмеялась негромким серебристым смехом.

— Ну что же, извини, что опоздала. Я сегодня ненадолго — просто узнать, как ты здесь. Сейчас забегу на минутку вниз к Бобу и отправлюсь дальше.

— Бедняжка Боб, — мягко проговорила Карлотта, — боюсь, ему было так тяжело жить с женой-инвалидом. Он держался просто замечательно все это время, Милли.

— Вот и хорошо.

— Ты не… так и не изменила своего мнения о Бобе, не правда ли, Милли?

Милдред вскинула брови.

— Давай сейчас не будем говорить об этом. Я уверена, мы с ним найдем общий язык.

— Он ведь это чувствует, Милли. — Взгляд Карлотты стал печальным. — Как бы мне хотелось, чтобы ты постаралась узнать его получше.

— Я обязательно постараюсь, — пообещала Милдред с улыбкой на губах, но с тем же холодком в глазах. — Вот спущусь и начну прямо сейчас. Ты, главное, не волнуйся. Карла, не спеши и не перегружай себя, когда начнешь окончательно поправляться.

Карлотта проводила Милдред взглядом до двери.

— Как это, должно быть, замечательно быть такой бодрой и здоровой. Ах, если бы ты могла хоть на часок уделить мне немного своей жизненной энергии.

— Я бы с удовольствием уступила ее и на более длительный срок, Карла, но ты и так скоро поправишься. Самое худшее уже позади.

— Я тоже так думаю. Я чувствую, что мне сейчас гораздо лучше, чем раньше.

Карлотта взяла в руки книгу. Милдред осторожно прикрыла за собой дверь спальни и неслышно спустилась вниз.

Увидев ее, Боб Лоули сложил газету. Карандаша за ухом уже не было.

— Выпьешь что-нибудь, Милли? — предложил он.

— Нет, спасибо.

Она села в кресло напротив, взяла предложенную сигарету, наклонившись вперед к спичке, которую он для нее зажег, и пристально посмотрела ему в глаза.

— Тебе не кажется, что было бы неплохо нам всем втроем сесть и поговорить о деле?

— Пока еще рано, Милли.

— Почему?

— Карлу нельзя беспокоить такими разговорами. Я уже консультировался с врачом на этот счет, он сказал, что пока все идет хорошо, но улучшение наступило, по его мнению, главным образом потому, что она смогла полностью отрешиться от всех забот, связанных с бизнесом. А почему ты вдруг заговорила об этом, что-нибудь случилось?

— Сегодня вечером ко мне в магазин заходил Гарри Пивис.

— Этот великан? А ему-то что понадобилось?

— Он хочет откупить наше дело — контрольный пакет акций.

— С него станется. Скажи ему, пусть проваливает и не лезет в чужие дела.

— Уже сказала. Только он теперь, похоже, является держателем акций.

— Держателем акций! — воскликнул Боб, и она увидела, как в его глазах промелькнула тревога. — Чепуха какая-то. Да как же, черт побери, ему удалось… — Он торопливо отвел глаза.

— Коринна Делл. Помнишь, недавно она вышла замуж за человека, который работает на Пивиса. Я полагаю, муж заставил ее передать сертификат своему боссу. Ах, мне бы, конечно, следовало выкупить ее долю, когда она от нас уходила. По правде говоря, я о ней просто напрочь забыла. Пакет был такой незначительный, и…

Боб явно испытал огромное облегчение. Он рассмеялся.

— А что Пивис будет с ним делать? Ведь речь идет всего лишь о пяти процентах. Это же капля в море. Пусть идет к черту — повысь сумму взноса за владение акциями и выжми его из дела.

Она покачала головой:

— Пивис не из тех людей, от которых можно отделаться в два счета. Он что-то задумал… Я начинаю его самую чуточку побаиваться. Он может добиться права знакомиться с нашей отчетностью. Возможно, к этому он и стремится. Не знаю. Утром я встречаюсь с адвокатом.

— Очень здравая мысль. А кто этот адвокат?

— Перри Мейсон.

— Он такими делами не занимается. Нужно, по крайней мере, чтоб он хотя бы заинтересовался.

— Он заинтересуется и так, если ему предложить достаточно высокий гонорар, — убежденно сказала она. — Ситуация требует большего, чем просто покопаться в книгах и выяснить, что говорит закон на этот счет. Здесь нужен не просто адвокат, здесь нужен гениальный адвокат.

— Что ж, он как раз та птица, которая сумеет обломать Пивису крылья, если тебе удастся уговорить его этим заняться, — признал Боб Лоули, — но, по-моему, ты делаешь из мухи слона.