Дело о разведенной кокетке. Норковая шубка, побитая молью. Смеющаяся горилла

— Очевидно, нет. Они сказали, что сами не могут его разыскать, но они его предупредят, как только он появится.

Внутренний телефон на столе издал три коротких звонка.

Делла повернулась к Мейсону.

— Сюда идет лейтенант Трэгг. Меня предупредила Герти.

Распахнулась дверь в кабинет. На пороге стоял лейтенант в штатском и внимательно оглядывал кабинет.

— Хэлло, вы заняты, Мейсон?

— Нет, нет. Входите., лейтенант. Садитесь.

Лейтенант задумчиво посмотрел на Мейсона, как бы оценивая его, потом сказал:

— Мне следовало бы знать, что поскольку я начал таскать для вас каштаны из огня, то непременно обожгу себе пальцы.

— Вы обожгли их?

— Да, и весьма сильно. Надеюсь, что водяные пузыри еще не появились. Но они могут появиться с минуты на минуту.

— Что-то не могу сообразить.

— Я тоже. Я пришел сюда, чтобы вы мне помогли разобраться.

— Боюсь, я не сумею этого сделать.

Пол Дрейк поднялся с кресла.

— Ладно, я пошел. Надо взглянуть, как у меня дела в конторе.

— Вижу, что я вас напугал, Дрейк, и вы спешите унести ноги.

— Я просто ухожу. Испуга не испытываю, — пробормотал Дрейк, поглядывая на Перри Мейсона. Он вышел, прикрыв за собой дверь.

Трэгг закурил сигарету.

— Как дела?

— Дел много, денег мало.

— Понимаю. Бывают дни, когда вам не удается заработать жалкой тысчонки… Какое вы имеете отношение к делу Альбурга?

— В тот момент, когда произошла эта шумная история с официанткой, я обедал в его ресторане. Я туда частенько захаживаю. Альбург задал мне несколько вопросов.

— Какие вопросы?

Улыбнувшись Трэггу, Мейсон сказал:

— Не помню, лейтенант.

— Знаете, адвокат, вы мне нравитесь, — неожиданно сказал Трэгг, проверив, ровно ли обгорает кончик его сигареты.

— Благодарствую.

— И в этом заключается трудность.

— Какая трудность?

— Понимаете, в департаменте многие от вас не в восторге.

— Неужели?

— Да. Они считают, что вы стоите по другую сторону закона.

— Закон предусматривает защитников…

— Не утруждайте себя, адвокат! Возможно, на какой-нибудь встрече, на званом обеде вас попросят произнести торжественную речь, так что не надо без нужды расходовать запасы своего красноречия.

— Репетиции всегда полезны.

— Вам репетиции не требуется. Если вам не мешать, у вас все получается замечательно. Фактически иногда даже слишком. Как насчет меховой шубки?

— Какой меховой шубки?

— Той самой, которая была вчера вечером на Делле в ресторане.

— Дайте сообразить, это было манто из гудзонского кролика или же из щипаной нутрии?

Лейтенант Трэгг рассердился:

— Это была норковая накидка.

— Норковая накидка? — страшно удивился Мейсон.

— Возможно, правильнее было бы сказать — краденая норка.

Перри Мейсон посмотрел на Деллу.

— У кого ее украли?

— Этого я дока не могу сказать.

— Приходите снова, когда'узнаете.

— Нет, мне нужна шубка, Мейсон.

Мейсон закурил сигарету и откинулся в кресле.

— Вы можете нажить себе крупные неприятности.

— Понимаете, Трэгг, если человек обратился ко мне с просьбой защитить его интересы и я дал хотя бы предварительное согласие, я считаю себя обязанным честно драться за его права.

— Кто-то просил вас защищать права на эту шубку?

— Если я отвечу вам на этот вопрос, то вы зададите мне еще один, лейтенант.

— Нет, я задам вам целых два.

— Я так и думал.

— Пожалуй, я вам кое-что расскажу.

— Начинайте же, лейтенант.

— Вы слышали имя — Ро. берт Клермонт?

Мейсон покачал головой,

— Не помните, что вы про него читали?

И снова Мейсон отрицательно покачал головой.

— Боб Клермонт… Обаятельный юноша. Я работал н<щ этим делом… Красивый, смелый, находчивый парень, которому всегда хотелось работать в полиции. Это было его мечтой.

Началась война и на некоторое время отодвинула осуществление его честолюбивых планов. Потом его демобилизовали. Он начал изучать полицейскую науку, потому что желал всюду быть первым… Вы представляете себе, человек в расцвете сил целый день сидит в училище и потом всю ночь напролет за учебниками?

Многие считают полицейских грубыми невеждами, разгуливающими по городу и хлопающими ради собственного удовольствия дубинками ни в чем не повинных граждан, как это делают гориллы в диких лесах. Они хватают первого встречного за шиворот, штрафуют его…

— А через несколько лет покупают ранчо в Техасе, — в тон ему продолжил Мейсон.

На лице Трэгга мелькнуло сердитое выражение, но он взял себя в руки и устало сказал:

— В том-то и. трагедия, Мейсон.^ В семье не без урода, так учит народная мудрость. Но только нельзя же всех меритьло одной мерке и видеть в любом полицейском негодяя и взяточника. Люди забывают про полицейского, кто отдал жизнь, пытаясь остановить вооруженное нападение. Но зато они с большим удовольствием расскажут тебе про выродка, на счету которого тысячи долларов, хотя таких — единицы, а скромных тружеников — подавляющее большинство.

— Я же шутил, — улыбнулся Мейсон.