Дело Рихарда Зорге

В своем подходе к Вукеличу «Ольга», похоже, использовала те же основные аргументы, что и Клейн, указав на обязанность всех коммунистов защищать Советский Союз.

Она продолжала говорить, что «особая» работа заключалась в сборе информации. Похоже, однако, что это заставило Вукелича насторожиться, поскольку он ответил, что у него нет опыта конспиративной деятельности и что все его знания военных дел ограничиваются четырьмя месяцами военной службы.

«Но, — парировала Ольга, — обязанности включают в себя не только все эти военные детективы в духе Филиппа Оппенгейма. Я не предлагаю вам красть секретные шифры, обольщая юных офицеров, — хотя я, возможно, и не отказалась бы упасть в объятия привлекательного молодого французского офицера, если бы это могло помочь нашему делу. Я не ожидаю, что вы станете взломщиком сейфов. Мне бы хотелось, чтобы вы использовали свой опыт в качестве журналиста». (Вукелич сказал ей, что он когда-то, еще будучи студентом, написал две или три статьи для югославской прессы.)

Она особо подчеркнула, что Бранко должен наблюдать за событиями и анализировать их, как марксист, и что, куда бы его ни отправили, там обязательно будет «какой-то опытный товарищ», который научит его всему. «А также будут и сочувствующие нашему делу, которые помогут вам в вашей работе».

«Но почему, — спросил Вукелич, — Коминтерн не может использовать советские посольства для сбора информации?»

«Любая страна, кроме России, может использовать посольства как для разведки, так и для пропаганды. Она также может пользоваться услугами деловых фирм, миссионеров, студентов. В нашем же случае мы вынуждены полагаться на молодых коммунистов, подобных вам, и других сочувствующих. За советскими посольствами всегда ведется наблюдение, и если посольство окажется вовлеченным в эти дела, Советский Союз становится как бы сообщником Коминтерна, тогда как у советской дипломатической службы и у Коминтерна взгляды далеко не всегда совпадают[55].

Когда Вукелич взмолился, что он и как коммунист не очень опытный, «Ольга» ответила, что на самом деле это совсем неплохо, поскольку его имя ни о чем не говорит полиции.

Так что в конце концов, хотя, возможно, и без особого энтузиазма, но Вукелич согласился работать на «организацию». «Ольга», сообщает он в своих показаниях, велела ему уехать из Парижа. Она дала ему задание кое-что перевести, а также три тысячи франков задатка.

На их следующей встрече, состоявшейся весной где-то месяц спустя, «Ольга» сообщила Вукеличу, что он должен будет отправиться на задание либо в Румынию, либо в Японию. Вукелич предпочел бы Румынию. Вскоре она представила его «пожилому товарищу со светлыми волосами, по виду бизнесмену, который, вероятно, тоже был родом из стран Балтии». Человек этот говорил мало, но внимательно наблюдал за Вукеличем, задавал ему незначительные вопросы о его прошлом и о планах на будущее. Вукелич понял, что его оценивали, и был уверен, что произвел хорошее впечатление на незнакомца.

Похоже, что Вукелич еще несколько раз встречался с «Ольгой» «до лета» и дважды — после: в середине лета и в начале осени[56]

. Вскоре после встречи с пожилым незнакомцем Вукеличу сообщили — предположительно «Ольга», — что местом назначения для него будет Япония, а не Румыния, однако, «приказа на марш» пока не поступало. «Ольга» не возражала против того, чтобы жена Эдит и сын сопровождали Вукелича на Дальний Восток, поскольку он сказал, что Эдит была квалифицированным преподавателем датской гимнастики, очень популярной в то время в Японии, и что это могло бы дать им правдоподобный повод для поездки на Восток. Соответственно, «Ольга» назначила встречу, по результатам которой, по словам Вукелича, «некий старший товарищ — женщина — должна была сделать вывод, подходит ли моя жена для этой цели или нет». Эдит благополучно прошла проверку. («Товарищей практически не интересовали идеологические воззрения моей жены, поскольку она всего лишь сопровождала меня в Японию и никто не планировал, что она должна будет помогать мне в работе».) Так что Эдит занялась совершенствованием своего гимнастического мастерства. И она действительно съездила в Данию, чтобы получить там рекомендательные письма от одной из известных датских школ, поддерживающей устойчивые связи с японским гимнастическим миром.

В октябре, на последней встрече с «Ольгой» — «в действительности она лежала в постели после операции аппендицита, но поднялась, чтобы провести встречу», — Вукеличу сообщили, что вопрос с его назначением в Японию окончательно решен. «Ольга» также добавила, что завидует Вукеличу, поскольку Япония была известна своей красотой.

«Как долго, — спросил Вукелич, — мне придется пробыть там?»

«Два года. Если вы чувствуете, что вам нелегко, вы будете совершенно правы, если откажетесь. Но уж коль скоро вы примете решение поехать, вам придется добросовестно работать, и вам не будет позволено уехать из страны, когда вам того захочется».