Дело Тихонова-Хасис

Тихонов и Хасис обсуждали ряд острых политических и социальных вопросов. В том числе однажды затронули тему убийства Маркелова. Но из записей этого разговора следует однозначный вывод о том, что ни Тихонов ни Хасис к убийству Маркелова не причастны, хотя и строят догадки о том, кто мог его совершить, где могут скрываться причастные к нему люди и с какой целью была размещена в СМИ статья брата Маркелова Михаила. (Собственно, сама тема убийства всплыла только в связи с данной публикацией.) Также Тихонов и Хасис говорят о том, что в рамках расследования дела об убийстве Маркелова их могут задержать сотрудники милиции, поскольку для умного Тихонова очевидно, что он может являться одним из основных подозреваемых (т.13 л.д. 189–194).

Во всех разговорах подозреваемых я нахожу самое удивительное.

За все время их прослушивания Никита и Женя ни словом, ни полсловом, ни намеком ни разу не признаются в совершении убийства, не проговариваются об этом. Как такое могло бы быть, если они на самом деле убийцы? Это психологически совершенно невозможно, ведь совместное участие в подобном акте явилось бы, несомненно, центральным событием всей их еще такой молодой жизни! Они просто не могли бы не говорить о нем наедине друг с другом как сообщники-единомышленники.

Но нет! Ни слова об убитом адвокате Маркелове, о его гибели! Юные влюбленные подпольщики говорят об оружии, мечтают о подвигах, о том, что и как можно было бы сделать в плане «экстремистской деятельности»… Но все это одни «страшные» слова. Они чувствуют себя загнанными в угол, они конспирируют, опасаются и ждут ареста каждый день, готовы сопротивляться и погибнуть при аресте, у них развивается вполне понятный невроз на этой почве… В этом, как ни странно, много от детской игры в подпольщиков.

Но при этом — ничего вообще о каком-то реальном деле. И конкретно — об убийстве адвоката и журналистки. Ни о том, как они к ним относились, ни о том, как готовили покушение, ни о том, как убивали…

Я считаю это одним из главных и совершенно объективных подтверждений их невиновности.

К сказанному следует добавить, что в компьютере ребят были обнаружены разные тексты, в том числе созданные ими самими. Распечатки приложены к делу. Среди них есть любопытнейший документ: хроника партизанской борьбы русских националистов, включая начало 2009 года. Кто его автор — неизвестно, но текст изобилует выразительными местами. В частности, читаем: «…И бейте по более значимым фигурам, по самым опасным врагам, по реальным опорам режима. Так и только так мы победим!» (т. 20, л.д. 36–37). Но самое поразительное: в этом тексте, достаточно, как видим, радикальном и откровенном, нет ни слова о Маркелове и Бабуровой! Это резонансное убийство даже не упомянуто, оно не вошло в список «подвигов» националистического подполья!

Нужны ли другие доказательства непричастности Тихонова и Хасис к убийству?

…К чести Жени надо сказать, что она вообще ни разу не опустилась до объяснений со следствием, отлично понимая, что любое ее слово будет истолковано ей во вред. Она ни в чем не признавалась, она отвергала все обвинения, она отказывалась давать любые показания, ничего и никогда не подписывала, она не шла на сделку со следствием и даже жаловалась генпрокурору и директору ФСИН РФ на милицейскую сотрудницу Е.С. Белову, угрожавшую ей, как рассказано выше, физическим воздействием на Никиту Тихонова вплоть до изнасилования, если Женя не даст нужные показания.

И лишь спустя почти полгода после ареста она своей рукой написала несколько строк в протоколе. Но каких! Вот все, чего добилось от нее следствие: «Свою вину не признаю, так как никаких преступлений не совершала» (т.8, л.д. 23).

И после этого будут говорить, что в наше время нет героев!

Как насилуют присяжных

Мне уже приходилось писать о том, что в протяжении всего судебного процесса судья Александр Замашнюк искусно манипулировал присяжными, то мастерски дозируя поступающую к ним информацию (допуская «желательную» и блокируя «нежелательную»), то вводя в свою речь выражения и обороты, сеющие уверенность в виновности обвиняемых, намекающие на обоснованность обвинения[52]. И тем не менее, сфабрикованность дела была для многих настолько очевидна, что добиться неправосудного решения суду удалось лишь с большим трудом.

В коллегии присяжных — по закону — двенадцать человек. В случае если голоса разделяются пополам, суд обязан принять решение в пользу подсудимых и освободить их в зале суда. В случае с Тихоновым и Хасис именно так чуть было и не произошло. Но судья не позволил выйти на свет божий такому вердикту и отправил его на переголосование. В результате кто-то из двенадцати все же дрогнул и изменил свое первоначальное решение, в итоге голоса разделились: семеро за обвинение, пятеро против.