Демидовы: Столетие побед

8 февраля 1726 года казенные кузнецы подали озадачившему их Митрофанову сказку, в которой, ссылаясь на старый, 1721 года указ Берг-коллегии в Оружейную канцелярию, писали, что «они к другим завотъчиком и промышлеником ни в чем не приличны» (стало быть, и требования Берг-коллегии им не указ), что платить с кричного железа им «не с чего», что ведомости «о состоянии» без указа Главной артиллерии и без позволения Оружейной конторы предоставлять «не смеют». Неделю спустя Митрофанов обратился с просьбой о содействии его миссии в Тульскую провинциальную канцелярию. 23 февраля (в день, когда начальником ему был назначен Демидов) получил указ из Оружейной конторы, которая сообщала, что о «подании» кузнецами «ведомостей о платеже десятой доли» она «запрещения чинить не будет». «Обнадеял я», — писал потом окрыленный этим известием Митрофанов, что казенные кузнецы будут ему «не противны». «Обнадеяв», в тот же день приступил к операции, для чего запросил у провинциальной канцелярии солдат. Получив троих, прибавив к ним двух собственных, отправил их в слободу с заданием «сыскать в Камерирской канторе железных заводов завотчиков и ручных домен казенной слободы кузнецов для взятья у них ведомостей о выплавленном чюгуне, и десятой доли, и процента». Для начала они направились в Оружейную контору к поручику Ивану Свечину («которому оные кузнецу и вся оружейная слобода правлением ведать поручена»), показали ему сыскную память, на что поручик определил к ним десятского и приказал ему, «чтоб оные кузнецы были во всем послушны». Отряд из семи человек — серьезная сила. Первыми, кого он захватил, оказались кузнец Емельян Кирильцев и промышленник Иван Перфильевич Мосолов. Захватив, повел в Камерирскую контору. Но не довел. «Оного де Мосолова брат ево Максим Мосолов з братьями своими и со многолюдством, прошед церковь Николая Чюдотворца, оных посланных салдат и конаниров били смертным боем кулаками и топъками, и оных де взятых брата ево, Мосолова, Ивана и Емельяна Кирильцова отбили. А конанир Тит Еремеев при том бою означенному Максиму Мосолову говорил, чтоб данную им, солдатом, сыскную вычел. И оный Мосолов ту сыскную читал и говорил, что он не слушает. И канониру Еремееву он же Мосолов говорил же, что де "Не скверни моих рук и отойди же прочь, пока жив"»[422]

.

Как видим, «обнадеялся» Митрофанов скоропалительно: дело свелось к мордобою и закончилось изгнанием сборщиков подати из слободы.

Разумеется, Митрофанов отправил побитых на освидетельствование, разумеется, собрал свидетельские показания и, куда мог, пожаловался. Ближайшую над ним власть, Московский обербергамт, он просил послать в провинциальную канцелярию указ о розыске «в непослушании» и «в бою салдат и кана-ниров», просил подключить к делу штаб базировавшегося в Туле полка[423]

.

Расхлебывать первую неудачу пришлось Никите Демидову, прибывшему в Тулу к отправлению обязанностей 8 марта. Пять дней спустя он отправил в Берг-коллегию доношение, 20 апреля — еще одно. Единственное, чего сумел он добиться за первые полтора месяца, — получить кое-какие сведения от владельцев водяных заводов. Заставить заплатить не удалось никого. Хозяева ручных заводов стойко держали оборону, отвечая на требования отказом и забалтывая ситуацию похожими на правду аргументами в пользу своей позиции. Демидов с их доводами не соглашался, на все имел контраргументы. Лично он был против, чтобы потворствовать строптивым кузнецам: «И ежели со оных де их ручных домен десятой збор за такими их отговорками уничтожитца, и в том немалой будет в ынтересе убыток». За конфликтом внимательно наблюдали немногочисленные (не считая самого Никиту — трое) владельцы вододействующих заводов. «А помянутой прикащик Палцов, — извещал Никита, имея в виду главного распорядителя дел на Тульском заводе старшего брата, — в платеже десятой доли отговарива[е]тца, что де приказ ему от господина ево есть: как де казенные промышленики, которые имеют ручные домны, платить будут, то де и он заплатит бездоимочно, а ежели де они, промышленики, платить не будут, то де и ему платить тое десятину не подлежит». Сопротивление мелких заводчиков было на руку крупным. Как Демидов ни напрягался, не платил никто. «И за таки[ми] их отговорками… в следствии имеетца немалое помешателство», — сетовал Никита, вероятно, несколько удивленный своими неудачами[424]

.

Если бы только отговорки! Демидова и Митрофанова, пожелавших осмотреть принадлежавшие кузнецам домницы (особенно интересовали «новозаведенные», о которых не было известно ничего определенного), те на дворы к себе вообще не пустили. Заявили, что согласятся на осмотр только после указа из Оружейной канцелярии.