Демобилизация

"Истина одна? - размышлял Борис, машинально перепечатывая тетрадный текст. - Хрена с два! Никому она не нужна, истина. То есть нужна, но уже в следующую очередь. Сначала - удобство и безопасность. Все знают, что впятером бить одного нехорошо и подло. Но поскольку этот один не ты, а некто, да еще чужак, да еще козел, способный поманить всё стадо, то чёрт с ним, пусть вдарят!.. Конечно, лучше бы без кровянки, но поскольку уже пустили, так чего зря болтать... Пустили и ладно. Выставлять напоказ нечего. Конечно, можно было бы наказать по уставу, дать там "губы" или кучу нарядов, но это хлопотно да и как-то не того... Наверху скажут - без наказания с людьми справиться не можете? Только принуждение, а где убеждение? А юшка - действенное средство. Свои же и наказали. Но сорвалось... И вот из-за того весь полк, от буфетчицы Зинки до начштаба, встал против одного Курчева, потому что Курчев - тоже чужак. Курчев только ждет лыжи навострить... Что ж, и вправду жду. А не ждал бы, не шмалял в воздух... В аспирантуре не шмалял бы. Вон сколько цитат понабрал..." - и он с неодобрением поглядел в тетрадь, где текст уже шел не сплошняком, а с большими пропусками.

Курчев переставил машинку на кровать и с неохотой стал прикидывать на отдельном листке, куда сунуть какой кусок, расставляя против цитат порядковые номера и тут же их перечеркивая. Занятие было не из приятных.

"А если ты такой любитель правды, - ругал себя, - то оставайся тут в полку и качай свои права. А рефератом подотрись... Слабо? А?"

Открылась дверь, вошел посыльный, тот, что приносил обед Федьке, и стал у двери. Дальше идти ему было некуда - мешали играющие.

- Чего тебе? - лениво спросил сидевший к нему лицом Морев. - В штаб кого-нибудь? Лейтенанта Курчева, да?

Борис поднял голову. Солдат мялся, стоя сбоку от Секачёва.

- Нет, не в штаб, - наконец выдавил посыльный. - Мне до вас, товарищ лейтенант.

- Говори. Я не глухой, - процедил Курчев. Солдат все еще мялся.

- Не пыхти над ухом, - рассердился Секачёв. - Чего пришел?

- Да... это самое, - промямлил солдат и тут, словно махнул рукой, мол, что мне, больше других надо, - выпалил: - Капитан Зубихин велели у лейтенанта Курчева на полчасика машинку позычить.

- Чего? - присвистнул Федька.

- Достучался, - качнул головой Морев. Зубихин был полковым особистом.

- Скажи, занята. Видишь, сам печатаю. Скажи, пусть в штабе возьмет.

- В штабе заперто, - неопределенно пробурчал посыльный. - Младший лейтенант Абрамкин в наряде...

- Ну, и моя занята. Поищи Абрамкина, пусть отопрет.

- Начфин там не приехал? - подал голос Гришка.

- Приехал, - кивнул солдат. - Только деньги, вроде, завтра давать будут. Батя чего-то заболел.

- Идите, - сказал Секачёв.

- Порядок в танковых войсках! - закричал Федька, едва прикрылась за посыльным дверь. - Давай, старлей, отвальную!

- Придется, Григорий Степанович, - пробасил Ванька.

- Лёдчик, лёдчик! Па-адъём! - тряс спящего Морев.

- А ну к ерам эту пулю, - другой рукой Морев смял двойной тетрадный лист с росписью.

- Тише ты, - вырвал у него и бережно разгладил бумагу Секачёв. Григория Степановича распишем, а сами завтра доиграем. Дуй пока за горючим, Григорий Степанович.

- Вы это, без меня, ребята... - пытался сопротивляться Гришка. К нему возвращались утренние страхи. - Я ж, бухой, до шоссе не дотопаю.

- А ты ночуй, - подсказал проснувшийся летчик.

- Не могу. Не могу, ребята.

- Чего не можешь, Григорий Степанович? - толкнул дверь начфин. Налетай, подешевело! Расхватали - не берут! - и, растолкав сгрудившихся офицеров, он хлопнул об стол серым спортивным чемоданом. - С доставкой на дом! Батя бухой. Велел завтра давать. Но для своих я всегда. Кто первый?

Он вытащил лиловатую ведомость и начал священнодействовать .

- Обманули тебя, Григорий Степанович. За "молчи-молчи" - выходное не платят. Я справлялся. Расписывайся. Вот за февраль с надбавкой и за два без...

- Фью-ить! Полкосых долой... - засмеялся Морев. - Давай, лёдчик, за бутылками. Жертвую четвертную, - он вытащил из кармана кителя сложенную вдвое двадцатипятирублевку.

- Не надо. Я сам, - сказал Гришка.

- Ничего... Надо. А то гавриков до бениной матери. Ну, кто больше? Лёдчик? Так. Исто-рик? Ванька? Пехота, пить будешь? - спросил он расписывающегося последним в ведомости Волхова. - Не будешь? Тогда катай отсюда.

- Ну, ты... - неуверенно пробурчал Волхов. По тону Морева, как всегда, нельзя было понять, шутит тот или говорит всерьез.

- Забирай сундук, начфин, и разом назад. Только соседа не приводи зануда...

- Он не пьющий, - засмеялся начфин. Его соседом по домику был инженер Забродин.

- Ничего, пусть приходит. Я за ним забегу, - суетился Гришка. - Вот, Володя, возьми еще, - он сунул Залетаеву сотенную. - Пусть инженер придет. - До автобуса подкинет, - и он вышел вслед за начфином.

- А мне чего? Нам, татарам, одна муть - что малина, что... - скривился Морев. - Чего кислый? - кивнул Борису.

Тот возился на койке, закрывал машинку и складывал отпечатанные и чистые листы в кон-торскую папку с завязочками, где уже лежал запечатанный конверт с письмом в Правительство.