Демон в белом

– Не знаю. Узнаю, если найду, – ответил я, подумав о ветре, который я почувствовал на вершине горы, и о моем отражении в стенах Калагаха.

Она молча кивнула.

– Валка, здесь точно что-то есть. Я… не могу сказать, что чувствую это, но сны становятся хуже. Реальнее. А ветер…

– Ветер?

Я не собирался об этом рассказывать, но проговорился. Теперь дороги назад не было.

– В тот день, когда мы впервые поднялись на гору, ты ушла вызвать шаттл. Когда я возвращался за солдатами, подул ветер.

– Адриан, тут нет атмосферы. – Валка повернулась ко мне, скептически щуря глаза.

– Знаю! – ответил я, чувствуя ее скепсис. – Знаю! Знаю, что звучит глупо, но…

Валка сложила руки на груди:

– Я тебе верю. Просто не знаю, что на это ответить.

Я почувствовал облегчение. Услышав о моих видениях в Калагахе, Валка мне не поверила, и хотя мы были вместе уже десятки лет, я до сих пор втайне боялся ее презрения. Устыдившись, я опустил голову, забыв, что сквозь маску ей не видно моего лица.

– Хотел бы я и сам знать, – сказал я. – Хотел бы, чтобы все было просто.

– И я, – ответила она, протягивая руку. – Улыбнись. Мы ведь об этом и мечтали, разве нет?

Я обвел комнату взглядом. Мы вдвоем руководили маленькой экспедицией на неизведанную планету. Мы только и говорили что об исследованиях, и если это время было краденым, как и то, что мы провели на Фессе и Колхиде в целом, – то так тому и быть. Для большинства из нас краденое время – все, чем мы располагаем… если вообще можем его найти.

– Ты права, – сказал я.

Да, мы всегда говорили об исследованиях. Занимались ими вместе, рука об руку.

Валка склонилась надо мной, заслонив подвешенную над гравиметром светосферу.

– У нас впереди еще почти четыре года, – сказала она. – Что-нибудь придумаем.

Четыре года – долгий срок.

Но слишком короткий.

Его еще сильнее укорачивали обманчиво длинные дни Анитьи – дни, в которые мы не обращали внимания на стандартный календарь и наши биоритмы. Александр так и не вернулся с «Тамерлана», а Варро навещал нас лишь изредка, и бо́льшую часть времени мы с Валкой находились в гигантском городе одни, занося на карты колонные залы и извилистые коридоры, сканируя каждый выступ и рифленые потолки. Как и в Калагахе, почти все поверхности были покрыты округлыми анаглифами. Одни я не мог обхватить руками, другие были не крупнее человеческого глаза. Анаглифы были отмечены неизвестными символами и расползались по черному камню причудливыми узорами.

Но мы пытались их расшифровать.

Валка занималась этим десятки лет, посвятив всю свою жизнь после службы в тавросианской гвардии переводу языка этих древних пришельцев. Нельзя было ожидать, что успех вдруг придет к ней за четыре года, когда не приходил за столько времени.

Мы понимали, что стараемся впустую. Вечерами в спальном модуле мы засиживались за картами, предоставляя методичную работу дронам. Со временем мы переместили одно из зданий лагеря на вершину горы, чтобы не гонять пилотов вверх-вниз каждый день.

Прошел год, а вскоре другой. За это время мы прошагали более пяти тысяч миль тоннелей и залов, отметили на карте сотни помещений. Гравиметры обнаружили еще больше, но мы не стали бурить скалу и рубить камень, который на наших глазах возвращался в прошлое из будущего, ограничившись добавлением скрытых комнат к объемному макету Валки.

– Знаешь, – сказала Валка, направляясь в огромную сводчатую пещеру, – я думаю, что замурованные помещения вовсе не замурованы.

С одной стороны от нас высились колонны, каждая – под более крутым уклоном, так что первая, в одном конце пещеры, стояла вертикально, а последняя, в другом конце, почти лежала горизонтально. Испещренный анаглифами потолок также снижался.

– Как это? – Я спешил за Валкой, перекинув через плечо сложенный треножник гравиметра.

Валка вдруг остановилась и отправила светосферу по орбите вокруг своей головы. Она задумчиво обвела золотистыми глазами линию глифов на ближайшей колонне:

– Если Горизонт не ошиблась и эти руины перемещаются назад во времени, значит они разрушаются наоборот?

– Оползают, – сказал я.

– А чем тогда объяснить, что на скалах нет ни следа этого процесса? – заметила Валка и продолжила путь к низкой арке в конце пещеры.

Я задержался. Несмотря на то что мы уже давно находились на Анитье, я не слишком хорошо ориентировался в путаных коридорах и переходах и позволял Валке вести нас.

Светосфера помчалась за ней, отбрасывая на Валку и стены пляшущие тени. Наши собственные тени тянулись за нами, словно гигантские фантомы, тянущиеся к темноте.

– Видимо, еще не оползли?

Валка помотала головой:

– Попробуй представить: когда они оползут, залы откроются, и камню… некуда будет деваться. Это нелогично.

– Зато объясняет наличие изолированных комнат, – заметил я, вспомнив результаты сканирования Калагаха, которые Валка показывала мне давным-давно.

Там к тоннелям примыкали редкие комнаты, крошечные пространства, со всех сторон окруженные непроницаемыми стенами. Как будто произошла ошибка склейки голограммы, как это иногда бывает, и один элемент изображения случайно попал внутрь другого.