Derbi Braya Pylayuschaya Ember 1

Шестеренки в моей голове вращаются все медленнее и медленнее, скрежещут и

внезапно с лязгом останавливаются. Я не хочу в это верить. Он запросто мог навешать

мне лапшу на уши. Но вынуждена признать, я много раз задавалась вопросом, права ли я

относительно того, что на самом деле произошло несколько лет назад.

Я начинаю хвататься за соломинку.

— Тогда для чего нужны были деньги?

— Для чего же ещё? Деньги для неё и твоей мамы. Гребаный алименты.

— Но после того, как вы уезжали, она была сама не своя. Всякий раз. И никогда не

признавалась, почему так.

— Поэтому ты просто предположила, что я насиловал собственного ребёнка? Срань

Господня, — он качает головой. — Санни просила взять её с собой. Но я не мог. Моя

жизнь была слишком опасна. Я говорил ей это. На моей спине всегда было чересчур

много мишеней.

— Я... Я... — у меня голова идет кругом. Внезапно все это предстает передо мной в

ином свете. Моя ненависть к нему постепенно угасает. Я даже слышу нотки горечи в

своём голосе, когда спрашиваю: — Если вы её отец, тогда где, чёрт возьми, вы все это

время были?

Он пожимает плечами и избавляет меня от своего пронзительного взгляда.

— Каждый раз, когда я навещал её, я подвергал ее и твою мать риску. Когда клуб

оказался в дерьме по самые уши, я знал, что мне придётся разорвать отношения. Иначе я

либо потеряю их, либо похороню. Поэтому я сделал выбор, с которым смог бы жить.

— Почему моя мать прятала меня от вас?

— Потому что она прятала свои грехи, она была умна. Она понимала, стоило мне

узнать, что, пока я сидел за решеткой, она спала за моей спиной с человеком, которому я

доверял, я бы убил их обоих. Она всегда навещала меня в тюрьме. Вроде бы, она какое-то

время серьёзно болела и не могла посетить меня с визитом, но затем, как обычно, начала

приходить каждую неделю, правда, вела себя до безумия странно, настаивая на

супружеских свиданиях, тогда как раньше ей, казалось, было на них наплевать. Я

подумал, что она хотела забеременеть, возможно, в то время ей нужен был не я, а нечто

большее, что сделало бы её счастливой. Но потом, когда она забеременела твоей сестрой,

она наплела мне какую-то чушь о том, что не сможет меня дождаться, как обещала. Что

она больше не хотела такой жизни, она была матерью. Я не должен был ей верить. Моё

нутро подсказывало мне, что это была ложь. Твоя мать была байкерской сучкой до мозга

костей. Но она всегда придерживалась именно этой истории.

— Я не понимаю.

— А понимать тут особо нечего, — он смотрит на свою сигарету и перекатывает её

между пальцами. — Моя старуха спала с моим лучшим другом, а ты — прямое

доказательство того, что он меня предал.

304

Глава 40

Правда не всегда дарует душевный покой. Иногда она пробуждает вас ото сна, в

котором вы бы хотели провести всю свою жизнь.

МАВЕРИК

Войдя в часовню и захлопнув за собой дверь, я бросаю:

— С какого хрена такая важность?

Мой взгляд пробегает по Уизу, который держит в руке папку, а затем перескакивает

на Таза, стоящего перед огромной, начищенной до блеска металлической эмблемой

«Предвестников Хаоса», которая висит на стене. Его руки скрещены на груди, а на лице

прекрасно знакомое мне выражение. Его голова повернута к символу нашего клуба, и он

готов сделать то, что получается у него лучше всего, — избавить клуб от какой бы там ни

было проблемы.

Дверь снова открывается, и в помещение входят Эдж и Гриз.

— Из-за чего весь сыр-бор? — спрашивает меня Эдж.

— Это я и хочу выяснить.

Я подаю Уизу знак, предлагая начать.

— Тебе захочется присесть, — говорит он.

По мере того, как внутри меня начинает зарождаться чувство пустоты, я сажусь на

стул и ощущаю, как потертая кожа дарит мне столь необходимое успокоение, хотя я был

не в своей тарелке с тех пор, как оставил Эмбер. Эдж присаживается на край стола слева

от меня, а Гриз опускается на стул справа. Обогнув стол, Уиз кладет папку передо мной.

Он открывает её на фотографии Эмбер в объятиях другого мужчины.

Я знал, что, в конце концов, мне придётся увидеть нечто подобное, но все равно для

меня это удар под дых.

Я подаюсь вперёд и подхватываю фотографию. Это она, только совершенно другая

её версия.

Её волосы гладко зачесаны назад и собраны в низкий хвостик, волосок к волоску. На

ней драгоценности и консервативное белое с темно-синим платье без рукавов. Она

выглядит изысканно и элегантно, ничем не походя на ту женщину, которая обхватывала

меня своими ногами несколько минут назад.

Она мне не нравится в таком облике. Совсем не нравится.

Я перевожу взгляд на её бывшего. На козла, который насиловал её и удерживал

против её воли. Я запоминаю каждую деталь его смазливого личика, светло-голубых глаз,

305

телосложения и даже его фальшивой дружелюбной улыбки. Он высокий, моложе меня и

опрятнее. На нем темно-серый костюм, скроенный точно по его фигуре и дорогой. Все в