Derbi Braya Pylayuschaya Ember 1

― Нет, ― она впивается в меня злобным взглядом. ― Я думала, ты хотел, чтобы я

ушла?

― Я передумал.

Ее великолепные глаза пылают от гнева.

― Ты передумал, потому что тебе нравится мучить и резать бездомных кошек, когда

находит настроение?

Ее слова попадают точно в цель, словно были предназначены для этого. Мои глаза

пробегаются по ее раскрасневшемуся лицу, ее скулам, ее дерзкому носику и подбородку.

Теперь я вижу не сходства, а различия между ней и моей бывшей. Куколка мягкая, теплая

и жизнелюбивая. Дана была твердой и холодной, ― как сказал Гриз, ― она цеплялась за

смерть. Одна роза была черная, увядшая и больная. Другая ― живая, цветущая, красная и

даже еще не до конца распустившаяся.

152

― Поначалу при каждом взгляде на тебя я видел Дану. Сейчас это больше не

проблема.

Скольжу взглядом вниз, опускаясь на ее тонкую шею. Я вздрагиваю, когда вижу

маленькую телесного цвета повязку, которая говорит о том, что здесь был Док и

осматривал ее.

Она щелкает пальцами и возвращает мое внимание к своему лицу. Нахмурившись,

она спрашивает:

― Что изменилось?

Я…

Я нервно потираю рукой свои губы, а затем ловлю на себе ее пронизывающий

взгляд.

― Ты не единственная, кто не оправился от прошлой ночи. Веришь или нет, я не

любитель причинять женщинам боль, Куколка.

Особенно тем, которых уважаю и к которым меня тянет.

Когда она ничего не говорит, я продолжаю:

― Я знаю, что был полным кретином, но с этим покончено. Я больше не позволю

прошлому влиять на мои решения, когда дело касается тебя.

― А как насчет следующего раза, когда ты услышишь что-то или напьешься и…

― Даже в таком случае.

― Я не верю тебе, Люци.

Это имя повисает в воздухе и каким-то образом его заряжает. Мной движет

необъяснимый порыв, и я моментально устремляюсь вперед, чтобы сократить дистанцию

между нами. Я не могу выдержать это, не могу быть вдали от нее, когда она щелкает

своим нравом как кнутом.

У Куколки перехватывает дыхание. Она отступает.

Я следую за ней поглощенный примитивным чувством потребности. Моя попытка

проявить такт и набраться терпения давно позабыта.

Куколка чуть не спотыкается о туфли, лежащие на полу, но быстро выпрямляется.

После того, как она смахивает свои волосы с лица, ее взгляд встречается с моим. В ее

глазах вспыхивает паника, но помимо этого в них отражается тепло. Она хочет меня.

Может, она не горит желанием признаваться себе в этом, но она ничего не может с собой

поделать.

Осознав, что это неоспоримое притяжение хлещет в обоих направлениях, остатки

моего контроля трещат по швам и рассыпаются. Именно так все и должно было быть в тот

день, когда мы встретились. В тот день, когда я прижал ее к стене и, проведя рукой между

ее ног, почувствовал доказательство ее реакции на меня. В тот день, когда она вонзила в

меня свои коготки и произвела на меня неизгладимое впечатление. Впечатление, от

которого я не смог избавиться.

Я должен был поцеловать ее тогда. Видит Бог, я хотел.

Она отступает, пока ее спина не ударяется о стену позади нее. Когда я подхожу

ближе, она прижимает свои маленькие ручки к моей груди.

Я ухмыляюсь. Она что, правда считает, что остановит меня? Она ничего не

весит. Я бы мог закинуть ее на плечо и утащить в свою комнату, бросить на кровать и

подмять под себя в считанные секунды. Я бы в мгновение ока вскружил ей голову.

Погрузился в нее по самые яйца, прежде чем она смогла бы произнести хоть слово. От

153

этой картинки в моей голове мой член начинает пульсировать. Оказаться внутри нее будет

слаще, чем побывать в раю.

― Мав, что ты делаешь?

Я ослепляю ее своей дьявольской усмешкой, к которой не прибегал последние

несколько лет.

― Если ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе, скажи мне остановиться.

Не в силах сдержать свое нестерпимое желание, я хватаю ее за руки и прижимаю их

к стене рядом с ее головой. Я стою так близко, что тепло наших тел отскакивает друг от

друга. Пространство между нами заполняется таким жаром, что можно разжечь печь. Ее

грудь быстро поднимается и опадает. Она закрывает глаза и отворачивает голову в

сторону. Судорожно втянув в свои легкие порцию кислорода, она с дрожью в голосе

шепчет:

― Пожалуйста, остановись.

Но эти два слова пронизаны похотью, и спустя секунду она облизывает губы.

Я прижимаюсь к ней вплотную. Она подавляет стон. Я едва касаюсь носом ее уха.

― Нет, Куколка. Скажи это так, чтобы я поверил тебе. Если ты убедишь меня в том,

что не хочешь этого, я остановлюсь.

Она открывает рот, но затем закрывает его, снова пытаясь сглотнуть образовавшийся

в горле комок. Она не сможет это сделать.

Ее совершенные сиськи ударяются о верхнюю часть моего пресса. Мой член

напрягается напротив ее живота, и меня окружает ее аромат. Она пахнет цветами, но мне

нужно знать, так же ли она приятна на вкус, как и на запах.